В одном городе

Софронов Анатолий Владимирович

Клавдия. Я боюсь этих слов, Павел... Они слишком прямые, и на них нужно отвечать.

Павел. Да, Клава, обязательно. Я запомнил тебя в белой матроске, синий воротник и голубые якоря.

Клавдия (присаживается к столу). Голубой воротник и синие якоря.

Павел (увлеченно). Нет, нет, ты не спорь, голубые якоря... Последний Новый год мы встречали в Будапеште. И я пил вино за тебя,

за нашу встречу. И вот она. Я так счастлив, что вижу тебя. Я люблю тебя, Клава... Да, Клава. Люблю. Я пять лет вынашивал эти слова. Думал о том часе, когда скажу их тебе, (Остановился.) Боялся этого часа.

Клавдия. Боялся?

Павел. Боялся твоего ответа. Любишь?

Клавдия (просто). Люблю. Я ждала тебя.

Павел (подходит к Клавдии, робко обнимает ее, затем быстро выпрямляется; возбужденно). Мне кажется, я снова родился. Помнишь последнюю школьную елку? Горят свечи. Мы танцуем с тобой, и ты меня спрашиваешь, почему я не пишу в стенгазету «Голос ученика». А вот уже и юность кончается.

Клавдия. Начинается жизнь, Павел.

Павел. У нас — да, а у Николая Вихрева — все кончено. Ты заметила тополь во дворе у Вихревой? На коре Николай свои инициалы вырезал. До войны. Когда мы лежали в госпитале, он говорил: «Тополь будет расти, а меня не будет, тополь будет моим памятником». И вот тополь остался да светлая память о нем... А ведь когда ударил снаряд, мы были с ним рядом. Судьба? Случай?

Клавдия (мягко). Случай, Павел.

Павел. Но нам теперь никакие случаи не помешают. Мы будем всегда вместе, Клава.

Клавдия. Ты опять уезжаешь?

Павел. Я уеду не один.

Клавдия. Не понимаю.

Павел. С тобой.

Клавдия. Со мной?

Павел. С тобой. Я сегодня же скажу отцу.

Клавдия. Ни в коем случае.

Павел (громко). И слушать не хочу!

Входит Женя.

Женя (Клавдии). Добрый вечер.

Клавдия. Здравствуйте.

Женя. Павел, что же вы...

Павел. Простите, познакомьтесь, пожалуйста.

Женя. Ратникова.

Клавдия. Бурмина.

Женя. Клавдия Бурмина? Очень рада. Много слышала о вас. А главным образом читала. Не дай бог попасть к вам под перо.

Клавдия. Я еще очень неопытный журналист.

Женя. Один наш знакомый очень вас побаивается.

Клавдия. Кому же я внушила такой страх?

Женя. Секрет. Даша!

Входит Даша.

Я вам помешала?

Клавдия. Нет.

Женя (передает Даше сверток с покупками). Возьмите. Степан Петрович не звонил?

Павел. Нет.

Женя. Беспокоюсь. У него горло болит, а он еще должен был выступать у строителей.

Клавдия. Да, сегодня там конференция.

Женя. Ночью готовился.

Звонок.

Вот это он. (Уходит открыть дверь.)

Клавдия (Павлу). Почему ты так сухо с ней разговариваешь?

Павел. Не знаю. Не нравится она мне.

Клавдия. Не надо, а то я и так себя как-то неловко чувствую у вас.

Павел. Привыкнешь.

Входят Ратников и Женя.

Ратников (Павлу). Ты дома? Это хорошо. Я тебя почти не вижу.

Павел. Я не один, отец. Познакомься. Клавдия Бурмина.

Клавдия. Клавдия.

Ратников (задерживает руку Клавдии). Вот вы какая, гроза бюрократов! И совсем не страшная. И почему ее Сорокин боится?

Женя (укоризненно). Степан Петрович!

Ратников. Нет, в самом деле, отец может гордиться вами. Кстати, он должен сегодня быть здесь. (Жене.) Я себя неважно чувствую, жарок есть.

Женя. Я говорила тебе — пересиди дома.

Ратников. Ничего, ничего... Нам тут отчет нужно написать один в область, здесь будем, Женя. Так нам самоварчик поставь. Сергей Романыч придет и Сорокин. Посидим, потрудимся вечерок. (Отдавая Жене портфель.) Положи ко мне.

Женя. Ты бы полежал пока.

Ратников. Ладно, ладно.

Женя уходит.

Садитесь, товарищ Бурмина, или, как вы подписываетесь, Кл. Бурмина. Вы, наверное, еще и под псевдонимами пишете? (Садится.)

Клавдия (присаживается рядом). Нет. Все статьи я подписываю своей фамилией.

Ратников. Так ли уж все?

Клавдия. А как же иначе?