В огне
Шрифт:
— Отставить! — крикнул помощник ротного Тхо, поглядев на часы. — Личный состав может отдыхать!
Дык стоял возле пушки, расчетом которой командовал Лай. Солдаты спрыгнули с вращающейся площадки лафета.
— Что-то «джонсонов» не видно, — сказал один. — Уж не случилось ли с ними чего?
— Просто вчера им здорово вмазали!
— Ребята, — ухмыльнулся Лай, — а ну как они прямо сейчас пожалуют!
— Очень даже свободно. Подойдут за облаками и атакуют, безо всяких там кругов и пируэтов.
Дык невольно посмотрел на небо, словно прикидывая, с какой стороны может появиться противник.
— Вы, Лай, должны дать самолету спуститься как можно ниже, — сказал он, —
— Ясно!
— Ну что, Тат, слышал вчера, как пушки стреляют? Принял боевое крещение?
— Разрешите доложить, — улыбаясь, ответил новобранец с оспинами на лице, — на первых порах оно, конечно, чуть-чуть…
— Чуть-чуть страшновато, — договорил за него «писатель» Бинь.
Все расхохотались, а Тат договорил солидным баском:
— В общем, я теперь обстрелялся!
— Правильно, еще несколько налетов, и ты будешь настоящим ветераном.
Дык пошел на КП. «Писатель» продолжал подтрунивать над новобранцем:
— Да-а, Тат, тебя уже ротный хвалит — растешь на глазах!
— Он на вид злой, а сам-то очень добрый.
Этот глубокомысленный отзыв снова всех рассмешил.
Командир расчета Лай, конечно, не знал, долго ли продлится неожиданный отдых. Тем не менее он достал иголку с ниткой и, скинув гимнастерку, сел штопать ее прямо на краю окопа. Иногда он поднимал голову и рассматривал длинные, крытые листьями дома на берегу, рядом с лесопилкой. Каждый день работницы с лесопилки приносили солдатам на коромыслах зеленый чай. Отсюда, с новых позиций, видно было, где они живут.
Интересно, который там дом Туйен? Лай запомнил ее, потому что девочка была очень похожа на его сестренку Хонг. Дома у них с Хонг была большая дружба; самая младшая в семье, она всегда чинила брату рубашки, гладила брюки и во всех семейных неурядицах держала его сторону…
Когда Лай в шестом классе бросил школу и пошел учиться на электрика, отец пришел в ярость.
— Ты бы хоть семь классов кончил! — кричал он. — Мне при старой жизни учиться не довелось, а ты должен смотреть вперед! Правительство все вам дает — только учись! Или думаешь, я тебя еще год не прокормлю?
А Лай твердил свое:
— Надоело, не хочу больше учиться…
— Дуралей, — горячился отец. — Нынче человек без науки все равно, что рыба без воды!..
Вообще на Лая свалились тогда все несчастья. Он вместе с приятелями дебоширил в классе, и учитель ударил его по лицу. Лай решил ни за что не возвращаться в школу. Но было и другое — Лай видел, как трудно старику отцу прокормить восемь ртов, как еле сводит концы с концами и надрывается в бесконечных хлопотах мать, и он решил поскорее принести в семью заработок. Отец долго не мог примириться с тем, что сын бросил ученье. Поэтому, когда старик возвращался с работы не в духе, Лай, стараясь не попадаться ему на глаза, проскальзывал на кухню или выходил погулять в переулок. Хонг увязывалась за ним следом. Она молча держалась за рукав его рубашки, точно боялась, как бы брат не ушел насовсем…
Тат и Бинь сидели рядышком и негромко разговаривали. Бинь умудрялся одновременно еще и читать толстенный, затрепанный до дыр роман. Тат только что вытащил прямо из бруствера огромный клубень батата — их пушка стояла посреди поля, засаженного бататами, — и с задумчивым видом взвешивал на руке находку:
— Из такого клубня можно сварить целый обед!
Тат огляделся, словно надеясь обнаружить в грудах свежей земли еще парочку бататов.
— Знаешь, Бинь, — сказал он, — кто мастер готовить бататы? Моя старшая сестра. Я сам их не очень любил. Меня дома все баловали, мать с сестрой отдавали мне самые вкусные кусочки, поэтому, если долго приходилось жевать бататы, я бывал недоволен. А вот сестра, за милую душу, лопала их круглый год… Дом наш стоит на самом краю деревни, прямо у железной дороги. Когда я был маленький, мать говорила: «Видишь эту насыпь? По ней ходит поезд…» Откуда мне было знать что, такое поезд? Ведь дорогу разбили еще в начале войны с французами. Да и сестра моя никогда не видела поезда. Я впервые увидал паровоз в кино. А в позапрошлом году нашу дорогу восстановили. Тут уж я разглядел паровоз и вагоны — все как есть. Он теперь ходят мимо нас до самого города…
— Неужели — усомнился Бинь, по-прежнему глядя в книгу.
— Честное слово! Хочешь верь, хочешь нет, а сестра у меня стала первой свинаркой в округе. Она главная на свиноферме, а свиньи у них — что надо. Когда я уходил в армию, сестра даже заплакала.
— Ты лучше вот что скажи — только подумай сперва. — Бинь осклабился. — У твоей сестры столько же оспинок, как у тебя?
— Иди-ка ты!… — Тат стукнул его по спине.
— Пардон, я пошутил.
— Тат, дай ему еще разок! Для науки! — обернулся к ним Лай. — У него у самого младшая сестра — писаная красавица. Бей, пока не отдаст за тебя! И пусть карточку ее покажет!
— Ну, ладно-ладно! А желающие свататься пусть прежде щедрость свою докажут!..
Лай, расхохотавшись, натянул гимнастерку и снова стал глядеть на лесопилку. По двору ее время от времени проходили рабочие — мужчины и женщины, некоторые с винтовками на ремне. Ветер доносил далекий шум машин, и Лаю казалось, будто он различает жужжание пилы.
— Боевая тревога!
Реактивные самолеты с вытянутыми фюзеляжами и короткими широкими крыльями четко выделялись на фоне облаков: Ф-8 [29] — авиация военно-морских сил. Условия для боя были благоприятны. Облака шли очень высоко, поэтому противник был хорошо виден; и солнце не било в глаза.
29
Реактивный истребитель-бомбардировщик ВВС США, известный под названием «крестоносец».
Самолеты летели с юга на большой скорости. Они прошли над зелеными горами Чыонгшон, сохраняя строй и высоту, недоступную для зенитного огня, и потянулись вдоль гор. Можно было подумать, что они пролетят мимо, к какому-нибудь другому объекту.
Но вдруг головной самолет развернулся и выпустил клуб черного дыма как раз над зенитными позициями.
«Намечает ориентир для бомбежки!» — мгновенно понял Дык и крикнул:
— Наблюдать за вторым самолетом!
Самолеты быстро перестроились в кильватер. Следующий Ф-8, долетев до дымовой отметки, лег на крыло и стремительно понесся к земле.
Дык видел, что линия, по которой пикировал самолет, рассчитана очень точно. Но янки не ожидали встретить здесь выдвинутую на новые рубежи «шестерку». С места, где стоял Дык, самолет был похож на черное пятно, которое беззвучно и с невероятной быстротой увеличивалось в размерах.
Наконец раздался рев двигателей. Самолет с каждой секундой приближался. Соседние роты начали бить залпами. Десятки огненных разрывов преградили путь самолету, но он упрямо шел вниз… Четыре тысячи метров… три тысячи пятьсот… А он все не сбрасывает бомб. Пилот, вероятно, решил во что бы то ни стало поразить мост! Дык выбрал подходящий момент.