В омут с головой
Шрифт:
— Он один остался? — Алешка опять осторожно направил мысли старика в нужное ему русло.
— Нет, сноха есть, внук младший. Сережка. Сергей Ильич дед.
Утром отец уехал. Алешка, услыхав суматоху в доме, тоже поднялся, попросил отца захватить его с собой до города. На законный отцовский вопрос: «Зачем?» — ответил:
— Хочу повидаться с Линой Витальевной.
Отец с матерью многозначительно переглянулись, но ничего не сказали.
Через час Алешка попрощался с отцом у входа в Дальнославское районное отделение милиции. Встретивший
— Следователь Шевченко сейчас находится на выезде. Будет часа через полтора-два.
Алешка решил дождаться. Выйдя на улицу, прошелся вдоль здания отделения милиции, постоял возле стенда «Их разыскивает милиция», почитал все ориентировки, добросовестно рассмотрел все портреты, на которых подозреваемые сами себя узнали бы с трудом. Алешка решил, что никого из них он не знает — никого никогда не видел. А стало быть, «органам» ничего не должен. Он купил в киоске мороженое, в соседнем — газету и присел на скамейке в сквере. Приготовился ждать.
Прочитав газету от передовицы до кроссворда, аккуратно сложил ее и оставил на скамейке, где ее тут же подобрал сидящий рядом пенсионер. Алешка пошел к газетному киоску, поискать что-нибудь потолще. Среди массы разноцветных и разнокалиберных изданий увидел телефонный справочник «Город и горожане». Купил его. Открыл на букву «Т». Нашел фамилию Татурин С.И. Адрес рядом с номером телефона — ул. Володарского, д. 17. До улицы Володарского всего ничего, если идти пешком даже медленным шагом, больше пятнадцати минут все равно не получится. Алешка решил прогуляться в ту сторону и, хоть со стороны, взглянуть на дом, в котором жили Татурины.
Солнце палило нещадно. Прохлада от съеденного мороженого быстро улетучилась. Очень хотелось пить, а еще лучше забраться бы в воду. Интересно, как спасается от жары Лина Витальевна? Ему нравилось называть ее именно так, ему нравилось это дивное сочетание — Лина Витальевна… Что-то звонкое, летящее и журчащее. Вот только фамилия ему не очень нравилась, может, ей сменить фамилию. Например, на Корнилову. А что? Корнилова Лина Витальевна. Лина Витальевна Корнилова. Звучит. Надо ей предложить при случае. Ему очень хотелось увидеть ее, поговорить, не спорить, а просто поговорить. Он очень хотел ей понравиться. Никому больше, только ей, Лине Витальевне. Почему? Он не знал. Это было что-то необъяснимое. Не от отсутствия женского общества вспыхнуло это теплое чувство. Скорее, наоборот. Лина была настолько не похожа на всех старых его знакомых, что это действовало как волшебство, ворожба, приворот.
Дом 17 на Володарского стоял за высоким плотным забором, заглянуть за который не представлялось возможным. За забором густо росли кусты сирени. Не доносилось оттуда ни единого звука.
Алешка покрутился около калитки, прошел мимо гаражных ворот, встроенных в забор. Ни малейшей щелочки, ни единой дырочки! Дом был последним на улице и неприступным со всех сторон. Дом Татурина, его крепость…
— Что вы здесь делаете? — услышал он за своей спиной. Резко обернувшись, увидел перед собой сердитые глаза Лины Витальевны.
— Ищу тебя, — ответил он первое, что пришло в голову.
— Мы на «ты» не переходили. И как вы
— Почувствовал. А почему не на «ты»? Мне казалось, что наше давнее знакомство дает на то основание.
Лина ничего не ответила, только вдруг неожиданно схватила Алешку за руку и потащила его в кусты.
— Ух ты, какая страсть! — только и успел выдохнуть Алешка.
— Молчи, — прошипела Лина.
— Молчу, — кивнул он.
Едва они скрылись за кустами на противоположной стороне улицы, как к дому подъехала машина, черная престижная иномарка. Алешка такие машины называл трамваями, они ему казались такими же огромными. Из нее вышли трое мужчин в темных костюмах. Молча вошли в дом. Машина уехала.
— Вон тот седой старик — Татурин Сергей Ильич, — сказала Лина.
Алешка осмотрелся. Густой, довольно высокий кустарник целиком скрывал их от посторонних глаз.
— Ты здесь пряталась? — спросил Алешка, но потом осекся и переспросил: — Вы прятались?
Лина хихикнула и, открыто улыбнувшись, ответила:
— Да. И хотя на брудершафт мы с тобой не пили, разрешаю тебе говорить мне «ты».
— О-о-о! Премного вам благодарен! Только, если мне не изменяет память, после того как люди переходят на «ты», надо…
— Что? — удивленно спросила Лина.
— Поцеловаться, — быстро проговорил Алешка и, пока Лина не опомнилась, быстро поцеловал ее. Она, естественно, тут же оказала сопротивление и, как только смогла, высвободилась из его рук, влепив ему пощечину.
— Послушайте, девушка, у вас это входит в привычку. В следующий раз предупредите, я подставлю другую щеку. А то на этой скоро синяки начнут появляться.
Алешка потер щеку ладонью, поморщился от боли. Лина все это время смотрела на него серьезными и даже злыми глазами, потом твердо произнесла:
— Алеша, я не позволю тебе обходиться со мной так же, как ты обходишься с другими женщинами.
Он помолчал, потом взял ее за плечи и произнес, глядя ей в глаза:
— Я сам себе этого не позволю, потому что ты не такая, как другие.
Она спросила ворчливым тоном:
— Откуда ты знаешь?
— Я чувствую.
— Подумать только, какой чувствительный!
— Да, есть у меня такой талант. А еще я скромный, — ни капли не обидевшись, ответил Алешка.
К дому подъехало еще несколько машин, все дорогие, престижные, в основном иномарки. Некоторые с московскими номерами. Из них выходили мужчины и женщины, все в трауре. И все шли во двор дома Татуриных. Машины одна за другой уезжали за дом, там Алешка заметил асфальтированную площадку: вероятно, это была гостевая автостоянка.
— Давай уйдем отсюда, а то еще поймают, — сказала Лина.
— Ага, еще подумают, что мы за ними следим, — поддержал Алешка.
Они выбрались из кустов и, стараясь не привлекать внимания прохожих, пошли по улице к центру города.
— Лина, кто были эти люди? — спросил Алешка.
— Это, как принято говорить, представители крупного бизнеса. Приехали к старику засвидетельствовать свою скорбь. А сами наверняка уже его магазины делят. Стервятники. Сережка еще маленький, Сергей Ильич уже не молод, Людмила к бизнесу не приспособлена. Трон остался пуст.