В отражении бытия
Шрифт:
Еще заказ мороженого – в виде ананаса и, соответственно со вкусом этого плода. Забыв про незнакомку, гашу свой гневный пыл десертным блюдом.
«Пылающее солнце» совсем скрылось, и только в месте его ухода небо и деревья сохраняют багровый цвет, постепенно растворяющийся во тьме.
С уходом «светила» зажглись фонари, разбросанные по пляжу: возле бамбуковых беседок, туалетов и баров. Местами загораются костры. Вся пляжная инфраструктура проявилась в таинственно-загадочном свете.
Затихли и звуки дневного пляжа, доносятся ночные крики экзотических птиц, стрекотание насекомых в утомленной от зноя атмосфере. Вода подсвечена снизу, и фигуры плавающих отчетливо видны. Это красиво. Тела крокодила и акул чётко выделяются. Видны несколько черепах, медузы проявляются то тут, то там, вальяжно пересекая подводные просторы.
С мороженым мне принесли и листья коки. «Случайно» заметил их в меню. Листья, свежесрезанные смоченные влагой в хрустальной корзинке.
– Ну листья – понятно: жара, пляж, приятный вечер и все такое, – слышу голос Итальянца, – но мороженое! Я впервые вижу человека, съедающего столько мороженого: при мне за вечер – шестая(?) порция….
– Люблю мороженое, больше чем жизнь.
– Листья коки? – оборачивается Хельга, ее глаза блестят на уже успевшем загореть лице.
– Это всего лишь безобидные листочки, – я пожимаю плечами.
– Говорят, для тебя они не так уж и безобидны? – Отто тоже заинтересован диалогом.
– Это не проверенная информация! – Возмущаясь я предательски краснею. – А если она из ведомства твоей разведки, то плохи твои дела Отто…
На самом деле имеется в моем бытие «пунктик» – «кокаиновые лихорадки», это происходит несколько раз в год. И происходит, казалось бы, спонтанно, но слишком становится похожим на «систему» – нервный срыв… неделя-две. Я падаю в бездну зависимости, каждый день без сна. Короткие передышки в борделях, в номерах гостиниц, курильнях. Обычно вытаскивает меня из этого коматоза один из знакомых. Засовывает анонимно в клинику, после курса терапии и восстановления, работы психологов я возвращаюсь в обычную жизнь.
И живу дальше так, словно ничего и не происходило. Или происходило, но не со мной.
– Это… это не опасно…– я, расправляясь с мороженным, отодвигаю от себя листья растения коки с видом абсолютного равнодушия. – Не так как кричат об этом на каждом углу…
– Ну, раз это действительно неопасно…– Отто не раздумывая отправляет в рот листья, медленно пережевывая с видом члена жюри «высокой кухни», протягивает пучок и… Хельге. – Никогда не пробовал, а ты?
– Нет, никогда. – Хельга же с видом знатока колумбийской кухни, поправив шляпу на голове прожёвывает зеленую растительную «субстанцию».
«Ну и народ!», – Чувство досады подталкивает меня к коньяку.
– О-о-о! – протягивает Отто. – Вот это уже опасно....
Вся компания за исключением меня дружно смеется.
Мои слова возмущения тонут в звуках тамтамов. Одновременно вспыхивают десятки костров вдоль всего «побережья».
Из зарослей деревьев выходят цепочки людей небольшого роста, напоминающие племенных туземцев, в боевой раскраске из забытых уголков Африки. Эти человеческие ручейки направляются к воде, посреди их колонн по две женщины, мужчины в руках несут пироги.
Бой тамтамов нарастет пироги спущены на воду и вместе с туземцами отчаливают от берега, контуры лодок подсвечены. Раздается дикий нечеловеческий крик и ритм барабанов ускоряется прибавляются новые звуки, один напоминает звук сопелки другой – погремушки из детства.
Горящие костры полуголые люди воинственная музыка – всё в совокупности захватывает дух. Пироги синхронно стартуют к острову-бару. На вспыхнувшем огнями острове высаживаются женщины. Лодки выстраиваются вокруг острова подобием солнечных лучей. Одеяния танцовщиц вспыхивают в свете направленных на них электрических фонарей-пушек, огромные белоснежные перья на их головах меняются в цветовой гамме.
Танцплощадка, расположенная на крыше бара явно их стихия. Что-то подобное происходит на карнавалах в Бразилии. Красота движений завораживает, гибкость тел танцовщиц кажется невозможной. Это одновременно напоминает волны океана и пламя огня, даже свисающие ветви пальм и еще черт знает что. Пироги синхронно передвигаясь «рисуют» огнем зажженных на них факелов орнамент. В сочетании с музыкой и танцем это создает отличную композицию, какой-то смысловой спектакль. Даже до конца, не осознав смысла сюжета – я далек от эстетики и понимания искусства, понимаю одно – мне это нравится.
Отто с Хельгой так же в восторге от представления.
«Еще бы!», – В вазе «грустит» одинокий листок коки, вызывающий во мне поток слюны. Мой взгляд на него полон неразделенной любви.
Итальянец блестит в улыбке зубами. Только его ребята не обращают внимания на шоу, держа все под контролем. Мой дополнительный заказ коньяка – мне кажется, напиток меня еще не «беспокоит» должным образом.
Звучит современная популярная мелодия, исполняемая на тех же инструментах. Публика, оживляясь хлопками в ладоши подхватывает ритм, туземки на танцполе не прекращают движений. Лодки курсируют по кругу вдоль побережья, создавая светящиеся круговороты. Используются дополнительные приспособления – светящиеся палки в руках пассажиров лодок.
Меня начинает потихоньку «тормошить» коньяк. Шоу продолжается.
Вновь появившиеся группы туземцев на песочном берегу устраивают ритуальные пляски вокруг костров. Появляются шаманы, размахивающие своими атрибутами и трясущие в такт бубнами.
– Смотри, – хмелея привлекаю внимание Итальянца, – вокруг столько «не арийцев» … Как ты себя чувствуешь вообще в подобной атмосфере? Успеешь отразить внезапную атаку и защитить своего… фюрера?
Итальянец, взглянув на меня с интересом громко раскатисто смеется.
– Конечно, я же профессионал, – сжав губы и улыбаясь он разглядывает меня. – А на тебя интересно действует алкоголь!
Я и сам замечаю, что уже изрядно «накидан». Надо остановиться, а то устрою показательные выступления покруче этого представления….
– Пройдусь… до туалета. А шоу…, да потрясающее…
Сооружение из бамбука и огромных листьев. Делаю свои дела и плетусь в душ. В нескольких метрах от меня, словно тень двигается один из людей Итальянца.
Освежившись прихожу в норму по дороге обратно чувствую на себе чей-то взгляд.