В отрыве
Шрифт:
— Да ты не охренел ли часом? Это я взялся? А может, это ты от меня всё отстать никак не хочешь? Сначала Ольгу подослал, затем сынка своего тупоголового, потом опять Ольгу, а после нашего побега с Точки сам за мной стал охотиться. И ещё смеешь что-то мне предъявлять? Да я сейчас сам тебя пристрелю, если ещё хоть раз вякнешь!
— Хорошо, — Карпов решил не усугублять. — Только отвезите в больницу.
— После Герасима! Больницу ещё заслужить надо!
— Но я могу недотянуть!
— Твои проблемы! Я тебя ещё недавно грохнуть хотел за Железняка и за то,
— Но я не дотяну до больницы, если поеду к Герасиму! — продолжал настаивать на своём мой пленник.
— Ещё раз говорю, твои проблемы! И, вообще, молчи! Береги силы!
Карпов понял, что спорить бесполезно и последовал моему совету. А я обратился к Прокопенко:
— Ты понимаешь, что ситуация немного поменялась? Что я не буду тебя шантажировать какой-то там информацией, а просто отрежу тебе ноги и сдеру шкуру, если ты откажешься мне помогать?
— Понимаю.
— Отлично! Поэтому давай звонить на Точку! Не знаю как, но ты должен договориться, чтобы моих друзей не трогали!
— Да их никто и не трогает. Система сразу запретила влезать в их внутренние разборки. Мы просто поставили заслон, чтобы они не попёрли в город. Нам не нужна на третий день толпа обезумевших, готовых на что угодно, людей.
Логика в словах Прокопенко была, и я решил его успокоить.
— Они не сойдут с ума. Я уверяю тебя. Сделай так, чтобы военных отвели.
— Там нет военных. Там только спецназ КСК.
— Ты понял, что я имею в виду. Убирай этот спецназ!
— Мне нужен телефон! Он под диван упал.
Я достал телефон и приложил датчик отпечатка к пальцу Прокопенко. Аппарат разблокировался.
— Говори номер. И я уже предупреждал, хоть какая-то мелочь, хоть одно слово покажется мне странным…
— Да помню я! — огрызнулся мой заложник. — Набери номер Севастьянова. И поднеси телефон.
Я покопался в записной книжке, позвонил на требуемый номер и поставил на громкую связь. После седьмого гудка ответили:
— Подполковник Севастьянов!
— Прокопенко на проводе.
— Слушаю Вас, товарищ генерал-майор!
— Что у нас там с этими блатными, которых с точки попёрли?
— Всё так же. Сидят у забора. Мы им не даём пройти. А назад их не пускают те, кто выгнал. Ждём дальнейших распоряжений от генерала Коробейникова. Он отвечает за операцию.
— Ясно. Свяжусь с ним. А как они себя ведут? Не пытаются прорваться?
— Да куда им прорываться? Среди них много раненых. Они же не сами вышли. Их силой выгнали. Сидят не дёргаются. Им воды дали и сухой паёк.
— Кто распорядился?
— Никто. Я сам, товарищ генерал. Это же люди. Будет приказ уничтожить — уничтожим. Но мучить-то зачем?
— И то верно. Я перезвоню, — Прокопенко кивком дал знак прервать звонок, после чего сказал. — Найди в записной книжке Коробейникова. Их там двое. Мне Степан нужен.
Я нашёл нужный номер, сделал звонок, но абонент оказался занят. С пятой попытки всё же удалось дозвониться.
— Стёпа, здравствуй! — деловито
Некий Коробейников отвечал не менее двух минут. Мы все внимательно слушали его по громкой связи. Из услышанного стало понятно, что у бойцов КСК был чёткий приказ, не лезть в конфликт без особой нужды. Система объявила происходящее игровым противостоянием между альянсами на Точке, и желающих с ней спорить не было. Так как никто даже и представить не мог, чем могло обернуться неповиновение.
По словам Коробейникова, Система запретила вмешиваться в пределах периметра отчуждения, и все силы КСК уже отводились за этот рубеж.
Мы внимательно дослушали. Прокопенко поблагодарил за информацию, после чего попрощался, дождался, пока разорвётся соединение, и сказал:
— Дураков нарушать приказ нет и не будет.
— Надеюсь. А что за периметр такой? — мне было важно узнать все подробности происходящего.
— Ты на Точке был? — усмехнулся генерал. — Видел вокруг неё такую нейтральную полосу? Она ещё колючкой огорожена.
— Ну видел.
— Вот эта территория и есть периметр отчуждения. Уже не Точка, но ещё и не воля. Обычно, когда кто-то сбегает в пределах периметра можно стрелять на поражение, но почему-то в этот раз Система поставила запрет на любые действия в этой зоне против сбежавших.
— Ну, наверное, потому что они не сбежали, а их выгнали.
— Этого я уж не знаю. Но ситуация на данный момент такая: друзей твоих никто из наших не трогает. Им даже воды и поесть дали, сам же слышал. А что касается их внутренних разборок между альянсами Точки, тут мы не при делах.
— Я понял. Мне надо поговорить с моим другом. Его зовут Генрих. И это не просьба, — я снова набрал номер Севастьянова и поднёс телефон к лицу моего пленника.
Прокопенко договорился с коллегой, что тот как можно быстрее найдёт Генриха и перезвонит. Справился с заданием подполковник быстро. Уже спустя десять минут мой блатной друг был на связи.
— Генрих, ты как там? Как ребята твои? — я перешёл в дальнюю комнату, где мог разговаривать, не опасаясь сболтнуть лишнего при Прокопенко и его охране.
— Хреново, братишка, если честно. Так-то мы держимся, но есть раненые. Не слабо нас потрепали, когда выгоняли с Точки. Врасплох застали. Мы сначала пытались сопротивляться, но вариантов не было. Пришлось уйти. Красные всеми силами напали, да ещё и при поддержке Распорядителя и его отряда. Назад не пускают. А шакалы не дают уйти на волю. Хотя сейчас отошли далеко.
— Генрих! Всё это фигня! — я старался говорить максимально ободряюще — Не надо тебе назад! Никому больше не надо назад! Сидите на месте. Я создал клан! Я всех вас теперь оттуда вытащу! Мы уже выезжаем. Гарик собрал отряд. Скоро я приеду, приму вас всех в клан. И тех, кого выгнали, и тех, кто остался ещё там. Всех наших приму, и, вообще, всех нормальных людей. На этой проклятой Точке одни красные останутся! Просто дождитесь моего приезда!