В отсутствие чародея
Шрифт:
— В последнее время я постоянно разочаровываюсь, — признался он.
Алуэн довольно кивнула.
— Ты повидал слишком много человеческого эгоизма и черствости. Но мы используем любые человеческие порывы, стараясь организовать из них систему, которая заставит людей защищать права других и тем самым свои собственные.
Магнус свел брови.
— Интересная цель. Вам это удается?
— Ну, совершенства мы не достигли, — вздохнула Алуэн, — но время от времени нам удается создавать действующие системы. Мы утешаемся мыслями о том, что совершенных систем не существует, и часто добиваемся
— Интересно, — пробормотал Магнус. Он чувствовал, что ему необходимо быть осторожным. Все его недавние открытия и разочарования, отвращение к родственникам… Он начал понимать, что люди думают только о себе и своих интересах, — все это толкало его в организацию, которая по крайней мере пытается что-то сделать. Но осторожность все же заставила его высказаться:
— Мне кажется, ваша организация легко найдет сколько угодно новобранцев.
На лице Алуэн появилось горькое выражение.
— Это было бы замечательно, но мало кто заинтересован в благополучии других людей, а не только в своем собственном. А среди тех, кто думает о других, большинство недостаточно сильны, и эмоционально и физически, поэтому они не выдерживают подготовки. Все, что мы можем предложить, это сознание, что мир стал немного лучше, да и здесь нас не всегда ждет успех.
— Вы, мадмуазель, должно быть, уже давно занимаетесь вербовкой, если делаете такие общие выводы, — усмехнулся Магнус.
— Всякий раз, как подбираю команду для выполнения определенного задания, — сказала Алуэн. Когда кого-то из нас назначают руководителем операции, мы получаем право по своему выбору набирать агентов и самостоятельно готовить их к операции.
Магнус во все глаза посмотрел на нее.
— Вы хотите сказать, что если я вступлю в ТОПОР, я буду работать с вами?
— Да, — коротко ответила Алуэн, — после подготовки. Этот довод, конечно, и решил дело.
Глава шестая
Ян замер, и прежде, чем он успел схватить свою дубинку и исчезнуть, человек улыбнулся мальчику широкой и доброй улыбкой. Взгляд у мужчины был теплый и дружеский, и Ян успокоился. Человек, который ведет себя так по-дружески, не может быть врагом. К тому же он не в ливрее, а значит, не загонщик и не слуга лорда Мертрена. Мужчина был широкоплечий, с сильными мускулистыми руками и ногами. Ян хорошо это видел, потому что незнакомец носил плотно облегающие куртку и штаны. Тело его выглядело очень жестким под простой серой одеждой с неярким поясом.
Черные коротко остриженные волосы едва достигали воротника. Лицо казалось угловатым из-за длинного прямого носа и впалых щек. Большие глаза, брови, сведенные словно в постоянной угрозе. Строгое и мрачное лицо, но почему-то, когда человек улыбался, как сейчас, оно становилось дружелюбным.
Ян почувствовал, что этого человека можно не опасаться, несмотря на меч, подвешенный на боку, и кинжал рядом с мечом.
Оружие и коротко остриженные волосы подсказали мальчику профессию человека так ясно, словно она была написана у него на лбу. Это наемник, солдат, который переходит с места на место и продает свой меч лордам. Он не серф, но джентльмен, он может свободно отправляться, куда захочет, пока не задевает интересы знатных лордов. Человек был обут в высокие сапоги со шпорами, — значит, он приехал верхом. Тогда где же его конь?
Наверняка, погиб или стал собственностью какого-нибудь лорда.
А может, у этого солдата своего коня нет, и он ездит на том, которого дает ему наниматель-лорд. В таком случае он может уйти, но конь остается у лорда.
— Прежде чем пить, всегда осматривайся и прислушивайся, — подсказал наемник Яну. — Если бы ты был внимателен, услышал бы, как я подхожу и сажусь. Воин нахмурился, и Яна поразило мрачное выражение его лица. — Что ты здесь делаешь, в лесу среди ночи? Твои родители будут волноваться.
Ян облегченно вздохнул. Солдат даже не знает, что его родители мертвы, значит, он точно не участник поисков сбежавшего мальчика-серфа.
Солдат нетерпеливо посмотрел на него.
— Давай, мальчик, рассказывай, как ты оказался здесь один и так поздно?
— Я… — Ян прикусил губу. — Я пошел… за орехами, — даже ему самому это объяснение показалось неубедительным.
Наемник не поверил.
— Среди ночи?
— Вчера утром, сэр, — сымпровизировал беглец. Но заблудился. Я пытался найти дорогу домой, но заблудился еще больше, и теперь не знаю, где я и где мой дом.
Наемник насупился.
— Ты не умеешь лгать, — строго сказал он, но неожиданно снова улыбнулся. — Ну что ж, я получил по заслугам. Не мое дело, почему ты здесь, и если ты лжешь, значит, не нуждаешься в моей помощи, чтобы добраться домой. — Он внимательно осмотрел Яна. — Ты, конечно, еще слишком молод для клейма, но, несомненно, сын серфа. Если солдаты поймают тебя, одного и так поздно, тебе придется трудно. — Он, казалось, уже принял решение и встал. Ян смотрел на наемника во все глаза, потому что процесс подъема явно затянулся, человек словно раскладывался, становясь все выше и выше. Настоящий гигант, он был выше всех, кого Ян видел раньше. Воин протянул Яну руку:
— Пойдем со мной, мальчик, я прикрою тебя. Ты мои оруженосец, чистишь мою одежду и оружие.
Ян с радостью ухватился за протянутую руку, он нашел друга там, где не рассчитывал, возможно, теперь он спасен.
— Но, сэр, поверят ли лесники?
— Такое редко встречается, мало кто из нашей братии станет обременять себя ребенком, но все же бывает всякое. Вот выйдем из леса, я куплю тебе одежду, соответствующую твоему новому положению. Можно говорить, что ты мой племянник.
Ян, хоть и ребенок, но хорошо понимал, что солдаты не поверят в такое потому, что до сих пор продолжают искать сбежавшего мальчишку-серфа.
Наемник словно услышал его:
— Тут целые толпы прочесывают лес вдоль и поперек. Кажется, они ищут тебя…и, наверняка, в такой рассказ не поверят.
Да, нам стоит уйти быстро и незаметно. Что же ты натворил, малыш, если тебя ищут даже ночью?
Сердце мальчика отчаянно заколотилось, но он понял, что не ответить нельзя, впрочем как и солгать. За что оскорблять ложью нового друга? Если солдат не захочет иметь ничего общего с беглым серфом, то все останется по-прежнему, как и было до встречи с ним. А вот если правда выплывет позже, пожалуй, наемник может рассердиться на него и отдать солдатам.