В ожидании принца
Шрифт:
– Ты сама зайдешь, или мне тебе помочь?
Так как он был решительно настроен искупать ее, Тесса сочла, что лучше сдаться на его милость. Раздевшись, она присоединилась к нему. Вода была божественной, нежной, как шелк, и прозрачной, как стекло.
– Обожаю, когда ты в таком настроении, – сказал он, заключая ее в объятия, – и в таком виде. Это напоминает те дни, когда мы были женаты и мне иногда удавалось улизнуть из госпиталя домой между сменами для…
– Для послеобеденных удовольствий, – закончила она. – Я тоже помню.
– Именно это я и хотел
Полетели золотые деньки. Тесса открывала для себя нового Тайлера, с которым было так легко и весело, общительного и открытого, совсем не похожего на замкнутого, угрюмого врача, за которым она была замужем. Никогда прежде не ощущали они такого взаимопонимания, такой близости, такого удовлетворения от уверенности, что на этот раз все получится.
– Это наш незабываемый второй медовый месяц, – сказала она ему как-то, когда они остановились в отеле недалеко от Блу-Маунтин. Построенный в викторианском стиле, опоясанный кольцом таинственных гор, чьи причудливые очертания смягчали сине-зеленые деревья на склонах, казалось, он сошел с картинки туристического проспекта.
Они сидели на крыльце, ужинали салатом из лангустов, за которым следовал запеченный перепел с картофельным пюре и торт с можжевельником на десерт.
– Это компенсация за первый, который состоял всего лишь из одной ночи в номере для новобрачных в «Голден Диаре».
– Дело не в том, где мы находимся, главное, что на этот раз нам весело.
– Да, – согласился Тайлер. – «Веселый» – не то слово, которым можно описать наш брак. Мы только ругались, времени посмеяться совсем не оставалось. А ты, хорошая моя, слишком много плакала.
Он повернул Тессу к себе лицом и провел указательным пальцем по ее щеке.
– Я никогда не говорил, но мне очень стыдно за это. Прости, любимая.
Далее их путь лежал вдоль реки Саванна. Проехав несколько миль, они увидели лежащую в кювете машину, из которой мужчина и женщина пытались вытащить ребенка. Тайлер остановился. Выругавшись, он достал с заднего сиденья сумку, в которой держал медикаменты.
– Надо оказать первую медицинскую помощь.
Тесса не выносила вида крови, но бросить людей в беде тоже не могла.
– Да, конечно.
Мужчину и женщину спасли воздушные подушки, поэтому они серьезно не пострадали, а ребенок спал на заднем сиденье, и ударом его отбросило вперед. Мальчик был без сознания, и из раны на голове сочилась кровь.
Тайлер положил ребенка на траву около дороги и укрыл одеялом. Женщина бегала туда-сюда, заламывала руки и рыдала.
– Рану нужно обработать перед тем, как зашивать, – сказал Тайлер, осмотрев голову ребенка. – Тесса, на дне сумки лежит марля и антисептик. И еще подай мне стетоскоп и постарайся успокоить мать.
Бедная женщина беспомощно суетилась вокруг сына и все время спрашивала:
– Он умрет?
– Нет, конечно нет, – заверяла ее Тесса, молясь, чтоб оказалась права.
– Ему только семь лет, – повторяла в ужасе мать. – Еще совсем маленький. Он – единственное, что у нас есть.
Отец стоял в стороне, тупо глядя в одну точку.
– Идите садитесь сюда, – настоятельно советовала Тесса. – Ваш сын в надежных руках. Мой муж – врач.
«Мой муж – врач…» Никогда еще она не произносила эти слова с такой гордостью. По горькой иронии, теперь только последняя часть фразы была правдой. Когда их брак шел ко дну, она относилась к его профессии, как к сопернице, как к другой женщине, с которой ее муж предпочитал проводить время.
– Ну как он? – тихо спросила Тесса у Тайлера, склонившегося над ребенком, все еще не пришедшим в сознание.
– Рана глубокая, но не думаю, что череп поврежден. Хотя никогда не знаешь, что ждать от травм головы, мальчику нужен более тщательный осмотр в больнице. Тесс, если ты мне поможешь, я наложу швы, а потом мы отвезем их до ближайшего города. Вот, промокни кровь этим тампоном. А потом посидишь возле него, пока я осмотрю родителей, ладно?
– Как они? – спросила Тесса, когда Тайлер вернулся.
– В шоке. Это вполне естественно. А как малыш?
Тесса отметила, с какой нежностью он смотрел на ребенка, с каким терпением успокаивал суетящихся родителей, постоянно спрашивавших, как скоро они доберутся до больницы.
– Он мог быть нашим сыном, – сказал Тайлер, когда они продолжили свой путь. – Ему бы сейчас тоже было семь. Ты когда-нибудь представляешь себе, как бы он рос, чем бы увлекался?
– Теперь стараюсь об этом не думать. А раньше, после выкидыша, все время витала в мечтах.
– Я тоже. Хотя мое признание немного запоздало. Я вел себя ужасно.
Первый раз за все путешествие они коснулись этой темы. До этого разговор больше шел о будущем. За окном пролетали хлопковые поля Джорджии. Тайлер рассказывал о годах, проведенных в Форт-Юконе.
– Суровые условия севера окончательно уничтожили во мне страсть к романтическим приключениям. Три года в трейлере среди снежной пустыни кого угодно научат ценить прелести комфортной жизни. И когда мне предложили работу в кардиологической клинике в Сиэтле, я с радостью согласился. Сначала я в основном заменял врачей, когда те уходили в отпуск, в декрет, или куда-нибудь еще в этом роде. Потом мне предложили место в одной из престижных больниц в Майами. Скорее всего, я соглашусь на эту должность.
Он искоса взглянул на нее.
– Куплю дом в пригороде. Ты, наверное, никогда не думала, что я решусь где-нибудь осесть?
– Да. Я удивлена. В тебе всегда было что-то цыганское, кочевое.
– Нелегко же тебе со мной из-за этого приходилось. Ты расплачивалась за мое безрадостное детство в Нью-Йорке. Как я завидовал своим друзьям, которые ходили в походы. Но чтобы у меня появилась возможность присоединиться к ним, моему отцу надо было поднять свою ленивую задницу с дивана и найти работу. Мама делала все от нее зависящее, работала до изнеможения на нескольких работах, но денег хватало только на еду и плату за квартиру.