В ожидании рассвета

Маркелл Мерлин

— Моя сила растёт, я не знаю, есть ли у этого границы, — он достал лунник. — Неделю назад я был всего лишь выпускником четвёртого ранга, а теперь… И я должен… сместить нынешних судей. Почему ты не удивляешься?

Мирт замялся.

— Ты же вроде говорил мне об этом.

— Не может быть!

— С тобой часто такое? Провалы в памяти или обычная забывчивость…

Фарлайт недоверчиво посмотрел на тридана. Но тот, казалось, был совершенно искренен.

— Как думаешь, ваш мастер тоже предпримет что-нибудь? Предупредит, а может, сразу приступит к действию?

Мирт

сразу понял, о ком идёт речь.

— Я с детства живу в Лаиторме и даже не знаю, как выглядит мастер Нельжиа, откуда мне знать о его характере?

[Текст на картинке:

Страница учебника одной из триданских школ

Кастоведение. Введение

(первые страницы пропущены)

…прийти к выводу, что триданское искусство является сложнейшим в обнаружении. В самом деле, маг неизменно выдаст себя движением рук, смотртский артефакт легко поддаётся анализу, и так же трудно не заметить секиру, которой вас пытается зарубить кшатри.

Тридан же способен «зачаровать врага без чар», применяя магию исключительно на себя, делая свой голос убедительным и твёрдыым, свою сущность — преисполненной харизмы, и собеседник даже не…

(Текст обрывается)]

* * *

— Даже не пришлось ломать голову! — улыбалась Адара. — Я была там сто раз. Там стоит алтарь Вроху. Тот, где три собачьих черепа.

Двое бывших кшатри в компании земного шамана продирались через освещённый рассветом лес, болтая и перекидываясь шутками. Накануне рыцари вкратце рассказали Чаруну о другом мире. Вопреки опасениям, оборотень не стал обвинять брата и сестру в связях с нечистой силой, а внимательно слушал, лишь изредка перебивая вопросами. «Это всё объясняет», — то и дело приговаривал он, поглядывая на Адара.

— Почему ты думаешь, что тот маг солгал насчёт судьи? — нерешительно спросил Алфар.

— По нему сразу видно — готов подкинуть интрижку. Глаза злые, не то что у Норшала.

— Да обычные у него глаза! Там в воде вообще было глаз не видно.

Адара не стала объяснять, делая вид, что ответ очевиден. Но рыцарь оставался в недоумении — что же такого почудилось сестре?

Прошлогодние листья шуршали под ногами. Небольшое рыжее животное проскользнуло под ногами Алфара, и он испугался, что чуть не раздавил юркого зверька, который молниеносно забрался на дерево и чихнул. В лапках зверёк держал круглый камешек.

— Зачем он тебе?

Алфар доверительно протянул ему руку, но тот настороженно застрекотал. Рыцарь попытался сгрести зверька с ветки, естественно, с самыми добрыми намерениями, и остался ни с чем. Животное проворно отскочило в сторону и вскарабкалось по стволу.

— Белка, — сказал Чарун. — Их в лесу много, но они прячутся. Меня-то не боятся, а ты… Ты — чужак.

Неудачливый ловец белок вздохнул и заговорил.

— А во Тьме животных мало. И земные звери интереснее. Они другие… Более жизнерадостные, что ли. У нас — серые и скучные. Люди их гонят, чтобы поля не топтали, а нам незачем их кормить. Хотя, некоторых приспособили, как коров, например.

— У нас тоже разводят коров, — оживился Чарун. — И ещё коз, овец…

Эти названия ничего не говорили Алфару, и оборотень принялся читать лекцию про коз и овец.

* * *

— Ну что, теперь куда? — спросил Мирт.

— Я думал, что ты увязался с нами из-за Нефроны. И раз уж её теперь здесь нет… Не займёшься ли ты своей работой?

Мирт красноречиво выразил мимикой всё презрение к этой идее.

— Лично я собираюсь обратно в город, — продолжал маг. — Смысл мне тут торчать? Выйду на чистое место и открою портал.

— Я с тобой! — поспешно воскликнул тридан.

— Как знаешь.

Фарлайт размышлял, какая логика движет его спутником (если у этого существа вообще была логика — он уже начинал в этом сомневаться). Можно предположить, что он изначально и следил за Фарлайтом, а не ухаживал за Нефроной, то… Нет, это точно паранойя. Маг нахмурился.

— Слушай, Мирт. Раз уж мы временные собратья по дороге, расскажешь о себе, про свою работу?

— Да зачем? У меня скучнющая работа. Клерк в суде. И рассказывать нечего.

Роща начинала редеть. Из долины потянуло знакомым запахом: опять тлели сервияры. Фарлайт натянул повязку на лицо, а Мирту, видимо, всё было нипочём.

— Я ж с детства в столице, давно привык! Там тоже прииски под боком.

— Несусветная вонь. Как вы там живёте…

— Абстрагируйся.

— Дерьмо ста чертей! Если в пятку вопьётся колючка, вы, столичные жители, тоже будете делать вид, что её нет, вместо того, чтобы вытащить?

— Ну ты сравнил. Если наверху решили оставить как есть, значит, так и правда лучше. Даже если бы я и захотел вытащить эту колючку, что бы мог я сделать? Да ничего.

И Мирт вдохнул воздух полной грудью с наигранно блаженной миной на лице. Брезгливого Фарлайта аж передёрнуло.

— Клерки не могут, судьи не хотят…

— И, поэтому ты решил, что весь мир просит: «Убей меня, убей меня»? — писклявым голосом изобразил тридан голос Тьмы. — Потому что тебе нос щиплет?

— Ай. Ты ж дурачок. Что с тобой про философию разговаривать.

— Я могу и про философию.

— Да ладно… В чём смысл жизни?

— Ну, раньше я об этом не думал, но как только узнал, что мой отец совершил подвиг и погиб… совсем недавно узнал… так вот, теперь эта история всё время вертится у меня в уме… Будто я был слеп и только сейчас прозрел.

— И? В чём смысл-то?

— Стать достойным своего Рода. Пока не знаю, как. Но во мне будто была пустота, а теперь она заполнилась.

— А я люблю пустоту. Я её понимаю. Вы все пытаетесь заполнить её, придать форму… это мне чуждо. Я ищу чистую, незамутнённую пустоту и никак не могу найти. Все вокруг одержимы одной формой — и без содержания, потому что любое содержание заменимо, а значит, ложно… Всё суета. «Защитники чистой Тьмы» это понимают лучше всех прочих. Вот почему я к ним примкнул. Они знают цену, точнее бесценность пустоты.