В ожидании Синдбада

Миронина Наталия

– Надо, но не сейчас, – рассудительно сказала дисциплинированная Аня. Она забрала учебники у Наташи и вернула их Нике, – сейчас там не до нас. Там милиция… И вообще. После школы, сразу после школы мы пойдем к ним. Все пойдем. И потом, девочки, надо контрольную все-таки написать.

Ника подчинилась, пытаясь понять, как вдруг ее тревога, страх и предощущение плохого из чего-то эфемерного вдруг превратились в жуткую реальность.

Глава 2

Бестужевы жили в девятиэтажном доме, который еще до

перестройки успел построить комбинат. Квартиры были огромные, окна выходили на реку. Жили там и начальники цехов, и инженеры, и наладчики, и семьи простых рабочих.

В этом же доме получил квартиру директор шелкопрядильного комбината, назначенный на этот пост давным-давно и уверенно руководивший старейшим предприятием. Примерно с восемьдесят восьмого года из производства вытрясало душу так, что в городе уже открыто заговорили о закрытии.

– Надо уезжать!

– Пропадем.

– Это – конец.

Все это говорилось теперь на кухнях, где жены пытались, с одной стороны, успокоить мужей, с другой – сами не могли скрыть панику. Денег у людей не было, а те, которые были, – обесценивались. Отрезы тканей, которые выдавали иногда вместо зарплаты, ездили продавать в соседние города и в Москву.

И только Бестужев сохранял спокойствие. Не потому что имел накопления – он как раз был человеком не очень бережливым. Он сохранял спокойствие, потому что не мог допустить, чтобы подчиненные видели его паникующим. Ему надо было, чтобы комбинат работал любой ценой, хоть и вполсилы. Он готов был сократить производство и оставить один-единственный цех, но чтобы только не закрывать комбинат. Бестужев знал, что открыть комбинат больше не получится. Его разграбят, распродадут уникальное оборудование, а здание либо разрушат, либо сдадут под склады и автомастерские.

Бестужев был не наивным, прекраснодушным энтузиастом-патриотом своего дела, а скорее строгим практиком и отлично умел считать. Его не мог обмануть этот бум кооперативного движения – появление вареной джинсы на местном рынке не свидетельствовало о развитии производства. Оно лишь говорило, что у людей дела обстоят плохо и они вынуждены браться за любую работу. Бестужев знал, что будет еще хуже – поставщики один за другим либо закрывались, либо переходили на бартер. И от Бестужева не укрылось появление в городе тех, кто не работал, но имел большие деньги. Петр Николаевич понимал, что вся эта нынешняя муть рано или поздно осядет на дно, а настоящий капитал можно зарабатывать только настоящим делом, поэтому считал своим долгом сохранить комбинат.

Первые посетители появились у него в кабинете в девяносто первом. Он знал всех троих. Один когда-то работал у него в красильном цехе, другой был соседом, третий – одаренным математиком, когда-то гордостью местного отдела образования. Они вошли без стука, оттолкнув секретаршу. Бестужев зло прищурился и, нажав нужную кнопку, вызвал охрану. Он давно подготовился к таким визитам. Его коллеги директора окрестных предприятий уже рассказывали про этот новый вид знакомства.

– Если захотите поговорить – запишитесь на прием. На моем предприятии

в этом смысле ничего не изменилось, – сказал Бестужев незваным гостям и приказал их вывести вон.

– Пожалеешь, – кинематографически прошипел математик.

«Дурак ты», – подумал про себя Бестужев. Он знал, что таких бояться не надо. Бояться надо других. И эти другие появились через месяц.

– Добрый день! Простите, я с Петром Николаевичем разговариваю? – Говоривший имел приятный солидный баритон.

– Да, это я, – ответил Бестужев.

– У вас очень похожи голоса.

– У кого? – не понял Бестужев.

– У вашего сына Егора и у вас, – ласково засмеялся собеседник.

– Вы хорошо знаете моего сына?

– Отлично знаю.

– А он подозревает об этом?

– Думаю, нет. И это совсем не нужно. Главное, об этом знаете вы.

– Понимаю, – ответил Бестужев, – вы хотите приехать ко мне поговорить? Правильно я понял?

– Совершенно правильно, – последовал ответ.

– Я жду вас. Пропуск будет выписан на имя?

– Николай.

– Нужна фамилия.

– Бесфамильные мы, – рассмеялся собеседник.

Через два часа в кабинет вошли двое высоких мужчин, отлично одетых, с манерами вкрадчивыми и спокойными. За их спинами маячила секретарша. В руках у нее был букет цветов и коробка конфет, в глазах – удивление.

– Проходите. Присаживайтесь, – Бестужев встал навстречу гостям.

Он наперед знал весь разговор и сейчас припоминал все то, что заготовил на подобный случай.

– Я – Николай, – сказал один из них.

– Виктор, – сказал другой.

– Слушаю, – Бестужев волновался, но всеми силами не показывал этого, – если хотите, курите.

– Что вы! Мы ведем здоровый образ жизни. Физическая подготовка, здоровое питание. И никаких сигарет.

– И водки, – добавил Виктор.

– Отлично. У меня так не получается, – вздохнул Бестужев, доставая зажигалку.

– Это потому что вы нервничаете.

– И беспокоитесь, – опять добавил Виктор, словно они играли в «найди синоним».

– По-другому не получается пока, – сухо отвечал Петр Николаевич.

– Бывает, – кивнул Николай. – А мы бы хотели поговорить о комбинате.

– Догадываюсь. Давайте сразу к делу. Вы уже вторые посетители, которые хотят о комбинате разговаривать.

– Всего лишь вторые? – удивился Николай. – А мы думали, тут очередь стоит.

– Может, и стоит. Только я об этом ничего не знаю. А вот трое уже приходили.

– И что вы?

– Я их выставил.

Николай изобразил на лице предостережение:

– Ну, может, люди просто потолковать хотели.

– Может. Только вели себя по-свински.

– Понимаем, – склонил голову Николай.

– Я слушаю вас.

– Для начала расскажите немного о производстве. Нет, без технических подробностей. Расскажите о том, какие ткани вы можете выпускать?

– Это как на уроках профориентации? – усмехнулся Бестужев.

– Да, на них.

– Хорошо. Итак, мы выпускаем шелк. Шелковые ткани бывают натуральные, искусственные, синтетические.