В ожидании тебя
Шрифт:
— Да откуда тебе-то знать? — я скинула его руки с моих плеч. — Ты не хотел меняться, и только сильнее грязнешь в этом мире, а он, он пытается выйти из игры, я это чувствую! Он другой рядом со мной. Ты его не знаешь, он бывает таким чутким, романтичным. Ты его не знаешь!
— Да я знаю его дольше тебя. Очнись, это Беркутов, и я его ненавижу, за его взгляды чистой зоны.
— Да он лучше тебя. Если бы ты был таким как он я бы не вычеркнула тебя из своей жизни! Думаешь мне приятно видеть, как мама всегда мечется между мной и тобой? Нифига неприятно, но что я могу поделать если ты не меняешься?
— Однако позвонила ты мне, а не этому упырю.
Крикнув это, он прошел от меня в сторону к упавшему телефону и поднял его и как на зло, он все еще горел, и он принялся читать смс-ки. Его лицо стремительно менялось. Я пыталась выхватить гаджет, но все бесполезно. Прочитав все наши сообщения, но заблокировал телефон, сильно сдавив его в руке.
— Значит так, сестренка, если я еще раз увижу этого упыря рядом с тобой, я сделаю все, чтобы он сдох. Мне нахер не нужно, чтобы он с тобой переспал, разбил сердце, а нам его потом склеивай по кусочкам тебя. Я не собираюсь быть с ним любезным и только потому, что ты его любишь, я его не убью, — я вздохнула немного с облегчением, но радость была недолгой. — Все это до его первого залета, и как только мы с ним пересечёмся, мы его уничтожим с парнями. Ты под нашей опекой, и он не имеет права к тебе приближаться.
Тут на телефон пришло оповещение, и он его смотрит. Там видео какое-то, и он его открывает. И тут я слышу те же слова, что и в актовом зале.
— Отдай, не смотри, верни. — но он держит мои руки сцепленными за спиной, а сам смотрит его.
Минуты тянутся мучительно долго, и тут слышен голос Артема на записи. Все, теперь начнется война.
— Ты его любишь на сколько по десятибальной шкале?
— Десять. — тихо говорю ему, при этом опуская голову.
— А меня?
— Десять.
— Ну тогда возможен лишь один вариант. Тебе придется выбрать, кто из нас важнее, брат или какой-то там Артем? Тебе придется сделать выбор, и тогда я сделаю свой. Я тебе обещаю, я стану лучше. Хочешь, чтобы я стал придерживаться политики как Артем, окей, сделаю. Вернусь к тебе, но его не должно быть в твоей жизни.
— Я не могу сделать этот выбор. — мы уже сидим в обнимку на диване.
— Зато он смог. Он не выслушал тебя, не дал объясниться, а сразу отверг. В этом он весь, Мил. Ты с ним не будешь счастлива. Я знаю его дольше, и я слишком много видел.
— А я чувствую. Он другой, он просто скрывает свою ранимость за маской бездушья. Он боится, что ему сделают больно. Это его защитный панцирь.
— Давай я сейчас схожу в магазин, куплю мороженое, и мы его съедим, и ты ляжешь спать. Иначе я позвоню отцу и будет кирдык всей семье Беркутова.
— Не трогайте их. Это касается только нас с Артемом. Я уверена, он уже жалеет, что так мне сказал, просто гордый и не знает, как извиниться.
Я кивнула ему, и улеглась на диванчике, в ожидании брата. Вы, наверное, ничего не понимаете? Сейчас я все объясню. Моя мама до свадьбы с отчимом, закрутила роман с моим отцом — Соболевым Константином Дмитриевичем, но он оказался женатым человеком и у него уже был сын. Мама скрыла от него факт беременности сначала, а потом, когда рассказала, он не дал ей сделать аборт, обещал, что будет помогать, он и сдержал это обещание, хоть мама и вышла за отчима, когда мне было три месяца. Он воспитывает меня, как родную, я называю их обоих папами. Мы с Мишей были очень дружны, да и с его мамой. Она не считала меня врагом, потому что она всегда хотела дочь, но не могла родить сама второго ребенка. Я была и ее радостью. Но когда я узнала, что Миша поставляет в город наркотики, я просто не выдержала, я просто перестала с ним общаться. Надеялась, что он прекратит. Я мирилась с тем, что он преступник, но блин, наркотики — это слишком.
Миша ушел минут пять назад, и придёт не меньше чем через час, как бы не уснуть. Он ведь точно поедет за мои любимым мороженым, а это на другом конце города. И тут раздается звонок в дверь. Очень странно, у него же есть ключи. Может он что-то забыл, в том числе и ключи.
— Мишка топтыжка, что ты забыл? — я не глядя в глазок, все еще плачущим голосом говорю, открывая дверь. Но передо мной не мой Мишка. Тут злой, разъяренный Артем.
— Уже и прозвища есть? Молодец, не тянешь резину. Довольна собой? — он протолкнул меня в квартиру — Я как идиот мчусь к тебе, думал, что все это ошибка, страшный сон, а тут бац, и ни хрена, вы реально сошли с ума!
— Артем, что ты несешь?
— Нехер на меня так смотреть! Что, плохо успокаивает, да? Раз глаза до сих пор на мокром месте?
— Ты приехал, чтобы оскорблять меня? Так мне это не нужно! Я не делала того, в чем ты меня обвиняешь! И так, для справки, мы не можем спать друг с другом. — он только хотел мне возразить, как я продолжила. Все, это истерика. Сушите весла, я разошлась. — Мы сводные брат и сестра. Константин Соболев наш отец, матери разные. Все, допрос окончен? А, нет, тебя же интересует как давно у меня с ним? Так вот, мы не общались последние четыре года, все из-за того, что он ввозит в город наркотики, но тебе это итак известно. Вы же в одних кругах крутитесь. Сегодня, я нарушила наше молчание, потому что мне было плохо, мамы нет, а он родной мне человек! Или что, думаешь я буду сидеть и унижаться перед тобой? Ничерта подобного, во мне слишком много гордости. Попадешь в беду, приду и помогу, но терпеть издевки, насмешки, унижения, это не про меня. Я даже рада, что Кира это подстроила, ну и пусть, что знает вся школа, завтра заберу документы, папа поможет с этим. И все, не увидишь меня, раз я так тебе ненавистна. И вообще, уходи, прочь из моей квартиры, раз тебе на меня плевать! Да тебе же и было на меня плевать, я как дура, думала, что между нами что-то возможно, но ты сам все перечеркнул сейчас. Ненавижу! — я начала бить его кулачками в грудь.
— Ненавидишь? Убираться значит? — спустя минуту умозаключений, которые он сделал у себя в голове, произнес он. — Хорошо, я уйду, но после того, как кое-что проверю.
— И что же? — я не успеваю среагировать, как он приближается ко мне и начинает страстно целовать в губы. Я не могу ответить ему, просто не знаю, как, но ему все равно.
Он двигает нас к стене и вталкивает меня в нее, при этом подложив руку под мою голову, иначе бы я просто ушиблась ею очень сильно. Он стискивает сильнее мою талию, от чего я взвизгиваю ему в губы, и он довольно улыбается, проникая языком в мой приоткрывшийся ротик. Поцелуй сразу становится иным, он становится нежнее, спокойнее, словно я валерьянка, а он кот, который получает кайф. Я просто замираю в его руках, но спустя минуту, уже начинаю отбиваться, тогда он перехватывает руки и держит их над головой. А когда я начинаю успокаиваться, тая в его руках и под его напором, он отпускает меня, крепче держа за талию. Я непроизвольно зарываюсь пальцами в его волосах, и спустя минут пять, мы отрываемся друг от друга тяжело дыша. Он прижимается своим лбом к моему, и мы оба в ступоре.
— Господи, скажи мне, что ты снова перестанешь с ним общаться, иначе я не переживу эту ночь, я сдохну, зная, что ты с ним. И похер мне, что вы родня, он мой враг. — не знаю откуда во мне столько сил, но отталкиваю его и резко закипаю.
— Да идите вы оба к черту, ставят они мне условия! Почему я? Почему я должна выбирать? Почему девочка, должна решать пацанские проблемы? Почему? — я не сдержалась, слезы градом потекли по щекам. — Убирайтесь оба, ненавижу обоих. Вон. — пользуясь его растерянностью, вытолкала его за дверь, но все же не до конца. Он вновь ввалился в квартиру, но я заперлась в ванной, и села оперевшись на дверь.
— Мил, я не знаю, что он тебе сказал, но я не играюсь с тобой, я не смогу просто. Я слишком хорошо к тебе отношусь. Если бы так, я бы уже давно тебя... Но я боюсь быть с тобой, потому что не знаю до конца, что именно я к тебе чувствую. Толи — это опека, то ли что-то большее. Дай нам шанс быть хотя бы друзьями. Прошу, — от его голоса стало тоскливо и паршиво. Он так нуждается во мне, я это чувствую, но не могу иначе.
— Нет, я не дам шанс ни одному из вас. И все потому, что я не хочу ни иметь в своей жизни вас обоих, ни терять одного из вас, приобретая другого. Уходи. Я хочу побыть одна. Я люблю тебя, я не хочу это отрицать, но он мой брат, и я не хочу быть между вами. Лучше откажусь от обоих, чем сделаю выбор.