В память о Саре
Шрифт:
Одевшись, Майк прихватил с собой рабочий блокнот в кожаной обложке и отправился к дому Терри Рассел.
На ее подъездной дорожке стояли два автомобиля. Майк припарковался у тротуара, вышел из машины и поднялся по ступенькам дома Терри. Передние окна были открыты, но жалюзи опущены, и между подоконником и краем ставни оставался зазор в пару дюймов. Майку захотелось удостовериться, что она уже не спит, — все-таки было только половина девятого утра, — поэтому он наклонился, заглянул в щель и с облегчением заметил
Он выпрямился и надавил кнопку звонка, ожидая услышать ее шаги. Прождав добрую минуту, он вернулся к окну и вновь заглянул в щелочку. Тень Терри больше не двигалась. Сиделка замерла на месте и не шевелилась.
— Терри, это Майк Салливан. Я могу поговорить с вами? Это ненадолго.
Из кухни показалась пара ног. Не успел Майк выпрямиться и вернуться на крыльцо, как Терри осторожно приоткрыла дверь.
— Извините, я приняла вас за репортера, — прошептала она из-за проволочной сетки.
На ней были джинсы, кеды и серая спортивная куртка «Чемпион». На груди, по обыкновению, выставлен на всеобщее обозрение золотой крестик. На ней были такие же желтые хозяйственные резиновые перчатки, в каких Джесс чистила ванну, раковину и кухонную плиту.
— Входите.
В квартире витал резкий аромат «Пайн сола». Книжные шкафы зияли голыми полками — все их содержимое было аккуратно сложено в картонные ящики с соответствующими надписями, стоящие у окна.
— А я и не знал, что вы уезжаете, — сказал он.
— До недавнего времени я и сама не подозревала об этом. Но вот подвернулась прекрасная возможность, и я решила не отказываться.
— Судя по улыбке, на сей раз вам не придется иметь дело с пациентами хосписа.
Ее улыбка стала еще шире.
— Одна моя хорошая знакомая работает в санатории в Фениксе. Это в Аризоне. Вчера вечером она позвонила и рассказала, что их водолечебница ищет терапевта-массажиста. Салли — так зовут мою знакомую — знала, что когда-то я работала массажисткой. Ну вот, мы заговорили об этом, и она принялась расписывать мне, какая хорошая у них погода, как там тепло и все время светит солнце, — словом, отличная погода для человека, страдающего фибромиалгией.
Майк в недоумении уставился на нее.
— Фибромиалгия… В общем, врачи и сами не знают, что это такое. Она похожа на сильную простуду, когда все время болят мышцы. В холодную погоду болезнь обостряется, а нынешняя зима выдалась для меня особенно тяжелой. К тому же, — жизнерадостно продолжала Терри, — Салли одинока, как и я, и у нее есть замечательный небольшой домик. Она предложила мне пожить с ней, пока я не подберу себе подходящую квартиру, хотя она не будет возражать, если я останусь у нее насовсем.
—
— Еще бы! Особенно после всего, что здесь… — Она оборвала себя на полуслове. — Простите меня. Я бы не хотела показаться вам бесчувственной.
— Ничего, все нормально. Я рад за вас.
— Спасибо. Итак, что привело вас ко мне в столь ранний час? Да еще и с блокнотом в руках.
— Я уверен, что вам уже смертельно надоело отвечать на вопросы.
Терри вежливо улыбнулась:
— Я бы покривила душой, сказав «нет».
— Репортеры все еще докучают вам? — спросил Майк. Его самого они уже оставили в покое, или, что тоже не исключено, им просто надоело гоняться за ним.
— Звонки практически прекратились, но время от времени кто-нибудь является без приглашения. Только, пожалуйста, не принимайте мои слова на свой счет!
Майк отмахнулся.
— Можете поверить, я понимаю вас лучше, чем кто бы то ни было. Просто мне стала известна кое-какая информация, и я не захотел ждать, пока сюда приедет Нэнси Чайлдз, детектив. Скорее всего, она заглянет к вам сегодня после обеда. Вы еще будете на месте?
Вот теперь Терри выглядела растерянной.
— А я-то думала, что дело закрыто, — так, по крайней мере, сказал детектив Меррик.
— Прошу прощения. Эта женщина, Нэнси, — частный детектив. Мой вопрос может показаться вам неожиданным, но я все равно хотел бы получить на него ответ.
— Давайте присядем.
— Вчера я случайно узнал, что моя жена, как и женщины из двух других семей, Роза Жиро и Маргарет Кларксон… Что эти три истые католички сделали… — Майк замялся. Ему не хотелось произносить слово «аборт» в присутствии суперкатолички, и он выразился иначе: — Они предпочли прервать беременность.
Шокированное выражение, появившееся на лице Терри, не могло скрыть ее негодования.
— Насчет Маргарет Кларксон я не совсем уверен, — продолжал Майк, — но знаю наверняка, что Роза Жиро и моя жена сделали эту операцию в одной клинике в Нью-Гэмпшире. Роза, мать Эшли, рассказала мне, что говорила об этом с Джоуной.
— На исповеди?
— Да. Первый священник, к которому она обратилась, воспринял это известие не слишком любезно и заявил…
— А чего вы ожидали? Та женщина совершила убийство.
— Джоуна отпустил ей…
— Это убийство! Некоторые священники отпускают подобный грех — точно так же, как некоторые папы и кардиналы переводят сексуальных насильников в другие приходы и епархии, покрывая их отвратительные поступки. Использовать свою власть для того, чтобы замять подобные вещи, — это позор и бесчестье. Это смертный грех. И Господь покарает грешников, как он покарал отца Джоуну!
В комнате воцарилось молчание.
— Прошу прощения, — наконец заговорил Майк. — Я не хотел расстроить вас.