В Париже. Из писем домой

Данное издание осуществлено в рамках совместной издательской программы Музея современного искусства «Гараж» и ООО «Ад Маргинем Пресс»

Издательство выражает благодарность Александру Лаврентьеву за помощь в подготовке данного издания

Оформление серии – ABCdesign

В марте 1925 года Родченко выехал в Париж для работы над оформлением советского раздела Международной выставки декоративного искусства и художественной промышленности, а также для постройки в натуре по своему проекту образцово-показательного Рабочего клуба. Он писал домой почти ежедневно. Дома Степанова

собирала письма, подшивала их в специальную тетрадь. В № 1 журнала «Новый ЛЕФ» за 1927 год часть этих писем была опубликована с тем же названием, что и здесь. В те годы лефовцы-литераторы – Маяковский, Брик, Перцов, Шкловский и Третьяков – отстаивали принцип «документальной прозы», то есть максимально фактографическое описание происходящего (принцип интервью, дневника, пачки документов). Предельная откровенность писем Родченко им импонировала. Это был взгляд художника нового типа, конструктивиста, дизайнера одновременно и на Париж, и на Москву со стороны. Международная выставка декоративных искуств и художественной промышленности 1925 года была звездным событием для Родченко – он участвовал в нескольких разделах и получил серебряные медали по классу искусства улицы, книги, мебели.

В конце публикации писем во втором номере «Нового ЛЕФа» шла такая надпись:

«Напоминание читателю:

Прочел письма в корректуре. Верно все: если принять во внимание, что писалось в Париже, в центре "Европы", где я был впервые, так сказать "первое впечатление о ней". А. Р.»

Первыми перепечатали эти письма поляки в журнале «Дзвигня» в том же 1927 году. Еще отдельные фрагменты вошли в книги «А. М. Родченко. Статьи. Воспоминания. Автобиографические записки. Письма» (Москва, 1982) и Родченко А. М. «Опыты для будущего» (Москва, «Грантъ», 1996). Мы воспроизводим наиболее полный вариант писем, включающий фрагменты из этих двух публикаций, а также примечания, написанные для книги Родченко А. М. «Опыты для будущего».

Александр Лаврентьев

Милые Мульки, старые, средние и молодые! Сижу в Риге, в гостинице, сегодня вечером или завтра утром еду в Берлин.

Чувствую себя хорошо и здоров. Только в Берлине увижу заграницу.

Эрдман1 здесь, кланяется. Он живет здесь давно.

Приехали в 6 утра в Ригу, к ю ч. пойдем в свое полпредство.

Не забудь сходить в Академию и взять свои рисунки по квитанции, которые не пошли в Париж.

Заплати за квартиру, за телефон.

Привет Гану, Эсфири2 и пр.

Анти.

…Завтра, 20 марта, выезжаем утром в 8 часов из Риги в Берлин. Билеты взяли до Парижа.

Деньги здесь – латы, равны 50 рублям или юо сантимам.

Уже купили воротничков две штуки и галстук. Стал похож черт знает на кого.

Что будет дальше? Лучше бы я не ехал. Видишь, даже стал «ять» писать. Скучаю обо всех. Извозчики в Риге похожи на Бетховенов. Пока заграница совсем липовая. Приеду, вероятно, очень скоро.

Женщины совсем сзади ходят обтянутые.

Подробней напишу из Берлина.

Анти.

Милая Мулька, Мамулька и Муличка! Я в Париже. Сижу на мансарде. Пятый этаж. Комната – 15 франков в день. Кровать двухспальная; здесь всегда так. Умывальник с горячей и холодной водой обязательно. Скрипучий стол. Кофе утром – три франка.

Уже весна, окно открыто. Движение колоссальное. Сегодня телеграмму послал со своим адресом.

Пиши скорей.

Все папиросы отобрали. Вещи же все в целости, много было канители на таможне3.

Почему обложки с Лениным? Почему плакаты с Лениным?

Но ничего, все уладилось. Вообще, трудно везти много вещей. Первое, что попалось на глаза в Париже, что – мы ночью приехали – биде в номере и утром сегодня – человек, продающий неприличные карточки. О Бельгии, о Латвии, Германии, Литве напишу особо. Реклама в Париже очень слабая, а в Берлине есть хорошие вещи. Много смотрю, много вижу, учусь и еще больше люблю Москву.

Целую. Анти.

… До самого Парижа мы везли снег. Даже в Париже он вчера шел.

Трудно без французского языка.

В Германии приемник с лампой стоит 36 марок, то есть 9 рублей.

Пробуду, наверное, до первого июля.

А как хочется, чтобы у нас была такая промышленность. Встают рано – часов в у или 8, ложатся тоже рано.

…Один бы я, наверно, не попал в Париж.

Пока еще скучать некогда. Всем кланяюсь.

Если кто будет писать, зря адреса не давай, а то будут писать глупости.

Маяковскому дай и скажи, что выставка 15 мая.

Целую. Анти.

Милые Мульки!

Мориц4 ушел, а я один еще боюсь идти куда-нибудь.

Каков Париж внешне, этот город шика, расскажу по приезде.

За гроши, то есть за 80 рублей, я купил костюм, ботинки и всякую мелочь – подтяжки, воротнички, носки и пр.

К сожалению, прежний я исчез внешне.

Но так здесь ходить невозможно.

Женщины стригутся по-мужски, как ты, носят, главным образом, коричневое пальто, как у тебя, обтянутое сзади, недлинное; короткие юбки, почти до колен, и темного цвета чулки, туфли. Вообще, вроде девочек. Мужчины – разно, но, конечно, не так, как я одевался.

Движение авто настолько сильно, что приходится ждать, собираясь на тротуаре, затем быстро бежать на середину улицы, опять ждать и, наконец, – на другую сторону.

Спутник в испуге бегает за мной. Я, оказывается, отлично ориентируюсь в этом, а он был за границей раньше. Смеюсь над ним. Автобусы большие и носятся в большом количестве до десяти сразу, и я их прозвал носорогами.

Лошадей, можно сказать, совсем нет. Такси – примерно как от почтамта до Пречистенки – берут 65 франков, то есть 40–50 коп.

Много шоферов русских.

Моды действительно интересны. Реклама в Париже плоха. Некоторые интересно придуманы, но скверно исполнены. Вечером все светит.

Я живу в мансарде на пятом этаже. Жара страшная, топят вовсю. Я сижу в одной рубашке, с открытым окном.

Трудно без языка. Мое же знание липовое, и я его не осилю.

Издали видел вышку нашего павильона на выставке. Пока еще не ходил туда, завтра пойду.