В пасти Джарлака
Шрифт:
— Клянусь бородой, если свидимся, утоплю тебя в навозе, заячья кровь!
Джастин, высокомерно проигнорировав реплику гнома, вернулся в свое кресло.
— Время начинать, — объявила королева.
Сложно описать те чувства, которые охватили нас в этот момент. Смесь невыносимого ужаса, паники и дикой злобы.
— Кстати, — сказал Элеондил. — Отец Гафтон прислал мне письмо. Очень сожалеет, что не может присутствовать на казни. Говорит, что молиться за ваши души не будет. Бесполезно — все равно вам не избежать пламени преисподней.
Королева спросила:
— Барон Джастин, как вы считаете, с кого нам начать?
— Мне все равно, ваше величество, хорошо, если бы орка казнили последним. Пускай посмотрит, как будут подыхать его товарищи.
— Нет. Давайте жирного казним последним, — предложил Элеондил. — А то как бы он не застрял в Джарлаке и не преградил дорогу остальным.
Элира заливисто рассмеялась, и челядь тут же ее поддержала.
— Так кто же будет первым? — отсмеявшись, спросила королева. — Может, вы посоветуете, командор?
— Начнем с поварихи.
Изольда вздрогнула.
— Одобряю сей выбор, — кивнула Элира. — Ее стряпня, бесспорно, недурна, но предателям нет прощения. Пусть же умрет первой.
Изольду медленно повели к краю ямы. Мы не могли ничего поделать, каждого держали, словно в тисках. Оставалось только смотреть, цепенея от ужаса и дикой ненависти.
Изольда не сопротивлялась, шла молча. Вот она уже у края. Оглянулась. Глаза горели огнем, страха в них не было.
Когда в детстве дед рассказывал про Великую Отечественную, я, дурак, не верил, что наши предки не боялись идти за Родину на смерть. Теперь я поверил. И позавидовал, что так достойно умереть у меня точно не получится. В последний миг буду визжать и просить о пощаде…
Изольду остановили на самом краю.
— Ваше величество, можно я? — попросил Чебурашка.
— Давай, Ласилер.
Эльф пихнул Изольду в спину. Она не удержалась, закричала и полетела в бездонное чрево Джарлака.
Через несколько долгих секунд крик оборвался. Эльфы возликовали в кровожадном исступлении.
Если до этого мне было дико жутко, то теперь я чуть сознание не потерял. Ноги перестали слушаться. Если бы меня не держали, наверное бы грохнулся.
Васян закричал, попытался вырваться. Какое там!
— Что, страшно, До'Урден? — ощерился Элеондил. — Между прочим, ты — следующий.
Стольник обмер.
Когда друга повели к яме, колени не сгибались — конвоирам приходилось его тащить. У самой ямы Васян решил зацепиться за последнюю соломинку. Он закричал:
— Элира, во имя того, что у нас было, пощади!
Королева презрительно скривилась:
— Ты, крысеныш, осмелился выдавать себя за эльфа. Так подохни же!
Поняв, что пощады не выпросить и терять теперь уже нечего, Васян громко выкрикнул:
— Ты в постели как бревно!
Не думал я, что эта снежная королева может покраснеть. Покраснела, да еще как! Щеки стали как два спелых
По рядам эльфов прошел тихий ропот. Сэр Джастин усмехнулся в кулак, Зябба забыл про боль от ожога и загоготал во всю глотку. А Дитер удивленно уставился на Васяна и спросил:
— Что, правда как бревно?
Удовлетворить любопытство гнома Стольник не успел. Элеондил выхватил лук и выстрелил.
Наверное, в приступе ярости командор не прицелился как следует — стрела слегка оцарапала Васяну плечо. Однако и этого хватило. Друг покачнулся, сделал шаг назад. Под ногой оказалась пустота, Стольник оступился и полетел в яму.
У меня волосы встали дыбом. Разум отказывался верить, что Василия Сотникова — лучшего друга, которого я знаю с самого детства, больше нет. Что его сожрала эта мразь.
— Следующий — дружок До'Урдена, — гневно выпалила королева. — Ласилер, отправь его в полет!
Меня потащили к яме. Тело сковал примитивный ужас. До ямы было каких-то пять метров, но время будто замерло. Мозг заработал со страшной быстротой. Я стиснул зубы и страх отступил. Я старался думать, что все решено, что ничего не изменишь, а неизбежного бояться глупо. В голове стучала одна лишь мысль — только бы не умереть как дрожащая тварь.
Изольда ушла достойно. Васян перед смертью умудрился опозорить эту сучку Элиру и рассверепить ее воздыхателя-командора. Другие эльфийки еще долго будут втихомолку посмеиваться над своей королевой.
«На миру и смерть красна» — только сейчас я до конца понял смысл этой поговорки.
Как бы и мне напоследок подгадить сволочным эльфам? А что я могу сделать, вот уже и яма! Разве что только это…
Меня остановили у края. Внизу было темно, только зловеще сверкали торчащие по бокам зубы. Мерзко булькало.
Когда Чебурашка приблизился, чтобы отправить меня в последний путь, я извернулся и со всей силы пнул его в пах. Эльф завыл и рухнул, схватившись за отбитую промежность. Пред тем как ушастые опомнились, я успел оглядеться. В памяти навсегда запечатлелось, как раскатисто заржал Зябба, глядя на скулящего Ласилера. Как Дитер подмигнул мне: мол, молодец, хороший удар. Как Жорик и Кока зажмурились, боясь увидеть, что сейчас со мной произойдет. И как глаза Ники блестят от слез.
Это было последнее, что я увидел.
Меня толкнули в спину. Я попытался удержать равновесие. Куда там, со связанными-то руками! Мир закачался, я ощутил — под ногами нет опоры. И полетел навстречу чавкающей темноте…
ЭПИЛОГ
«Я мыслю, следовательно, я существую…» — эта гениальная фраза Декарта первой пришла в мою голову. Существую! Существую!!! Значит, загробная жизнь все-таки есть.
Я лежал в сочной густой траве. Надо мной в синеве неба плыли огромные облака. Очень низко — казалось, их можно достать рукой, коснуться, пощупать их влажную поверхность.