В паутине чужих заклинаний
Шрифт:
— Замешаны они или нет, но дело Вернер как раз получило новый поворот, — ответил его собеседник. — Так что, Дирк, там пока точка не поставлена.
— Я была уверена, что наставница ни в чем таком не могла быть замешана.
— Кто знает? — ответил менталист. — Иной раз знаешь человека долгие годы исключительно с лучшей стороны, а он — раз — и повернулся к тебе другим боком. И этот бок такой неприглядный, что сомнения берут, тот ли это человек. Нет, в нашей работе главное — факты, а не пустая уверенность.
Я промолчала, хотя уверенность
— Карл, мы пойдем, — сказал Дитрих. — У нас еще ужин впереди.
— Ужин — дело хорошее. Не забудь, ты обещал зайти.
— Зайду, куда денусь.
Кафе, куда привел меня Дитрих, было недалеко. Но я успела обдумать разговор у менталиста и сделать свои выводы, поэтому выпалила сразу, лишь только официант отошел:
— Почему ты считаешь, что Штефан убил инору Вернер?
— Я? — Дитрих посмотрел на меня с немалым удивлением. — С чего ты так решила?
— Но ваш разговор… — теперь удивлялась уже я.
— Я сказал, что его могут обвинить, а не что он убил. Чувствуешь разницу?
Разницу я чувствовала, но еще я чувствовала какую-то неправильность в нашем разговоре. Что-то неуловимо изменилось, но что — я так пока и не могла понять.
— Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом, — неожиданно сказал Дитрих. — Ну его, этого Эггера, его и так в жизни хватает. Хоть поужинаем без его присутствия.
Я улыбнулась и поняла, что изменилось — исчезла официальность. Ни он, ни я не заметили, как коварное «вы» куда-то пропало и даже ничего не сказало на прощание.
— Как там себя чувствует заложник? — грозно спросила я. — Ему воды хватает?
— Отлично себя чувствует, — подхватил Дитрих. — Активно отращивает конечности. Явно собирается сбежать. Но пусть не надеется усыпить мою бдительность — я его непременно посажу. Вот только горшок нужно будет выбрать потяжелее.
— Чтобы с ним не убежал?
— Естественно. Хочешь его навестить? А то он без тебя скучает.
— Почему бы не навестить? Я так до офиса и не добралась сегодня.
— Я тебя удачно перехватил по дороге, — гордо сказал Дитрих. — Так бы ходила голодная и несчастная. Там же ничего из еды нет.
— Нужно держать в офисе запасы печенья на крайний случай. А то чай есть, а к нему ничего нет.
— Боюсь, что крайний случай наступит ближайшим же вечером и от запасов ничего не останется. Слишком вкусные запасы у меня не задерживаются.
— Можно запасать сухари, — предложила я.
— А разница? — удивился Дитрих.
— Они не такие вкусные…
Дитрих скептически хмыкнул. Наверное, скорость уничтожения если и уменьшится, то не настолько, чтобы это было заметно.
Ужинали мы молча. Слишком оба были голодными, чтобы отвлекаться от столь ответственного дела, как восполнение сил, потраченных за день. И возможно, именно поэтому мне показалось, что я никогда ничего вкуснее не ела, хотя в заказе не было ничего особенного.
А потом мы непонятно зачем действительно пошли в офис. Хотя почему непонятно? Должна же я была проверить, как там поживает
— И как? — спросил он. — Не жалуется на меня?
— Говорит, что все в порядке.
Я чуть запрокинула лицо к нему, когда отвечала, но желания отойти у меня не было. И не потому, что за спиной был фикус, который мог пострадать, а потому что не хотела. Напротив, я хотела быть к нему еще ближе, так близко, как это только возможно. Когда я почувствовала его руки на своей спине, в голове промелькнула мысль, что поступаю не слишком разумно. Промелькнула и пропала, оттесненная в сторону другими. О том, что наставница говорила, что во всяком деле, если уж за него взялся, нужно стремиться к совершенству, а в конспирации тренировки мне не просто нужны, они мне жизненно необходимы. В конце концов, это же все просто для дела, я же за него не собираюсь замуж…
ГЛАВА 22
Конец нашему поцелую положил зловредный фикус, который решил, что длины корешков уже достаточно для побега. Во всяком случае, когда я очнулась от громкого звука разбившегося стекла, он валялся на полу в луже с кучей мелких осколков и делал вид, что ничего особенного не случилось. Его можно было понять — я почти лежала на собственном рабочем столе, и для остального там места не было.
— Я же говорил, его срочно нужно высаживать, — сказал Дитрих. — Может, пусть в наказание поваляется на полу? Часик, два, три…
Он и не подумал меня отпустить и заняться немедленными спасательными операциями. Или задержательными? Короче говоря, в этом вопросе пытался проявить недальновидность и непрофессионализм. Но разве я могла такое позволить? Не для этого я лист воровала с риском для репутации своей и своего места работы, чтобы он сейчас валялся на полу, никому не нужный.
— Через два часа фикусу уже понадобятся реанимационные процедуры, — заметила я.
— Спасем, — жизнерадостно ответил Дитрих, проводя рукой по моей спине. — Маги мы или не маги? Вот и докажем фикусу, что с нами опасно связываться. Но — через два часа.
Он опять меня поцеловал, и судьба фикуса стала казаться совсем неважной. В конце концов, на том деревце в кафе листьев еще много, а желающих размножить такое чудесное растение не наблюдается. Но тут под ботинком Дитриха хрупнуло стекло, и я опять очнулась.
— Если вы его сейчас раздавите, спасать будет некого, — заметила я.
— У меня есть навыки некроманта, — ответил он, стараясь незаметно от меня подпихнуть под стол останки. — Я как раз давно не практиковался.
— Боюсь, что вашим клиентам нежить в офисе не понравится, а это отразится на ваших доходах. Точнее — на наших, фикус-зомби — несколько странный гибрид.