В петле
Шрифт:
Хантер посмотрел на самую дальнюю хижину, обмотанную по периметру колючей проволокой, с таким выражением, что никаких сомнений у Кости не осталось: Топора держат именно там. Марина тоже повернула голову и несколько секунд смотрела на тюрьму, в которой бандиты держали ее мужа, но справилась с собой и снова посмотрела на Хантера.
– И что же он вам сказал? – участливо спросила она.
– Он настолько туп, – презрительно сказал Хантер, – что кроме глупых ругательств и оскорблений даже сказать ничего толком не может. Ну, вы еще сами увидите, до чего деградировала наша так называемая власть. Эти чванливые идиоты, эти жирные коты на золотых унитазах – они совсем страх
– Вернемся к «адской машинке» и бронепоезду? – вежливо предложила Марина.
– Молодец, – одобрительно кивнул Хантер. – Сразу видно профи. Не даешь мне утечь мыслями в самые горькие мои страдания. Короче. Яйцеголовые умники придумали какую-то хрень, включили ее и что-то повредили в природе самой Зоны. Они все время думают, что могут изучить все в этом мире, сперва раздробив на мельчайшие кусочки, а потом склеив обратно. Но мы еще докажем им, что так ничего изучить не получится. И будем использовать для этого их собственные тупые бошки!
– Точно! – горячо поддержал Колыч. – Хороший ученый – мертвый ученый.
– Вот, – поднял вверх палец Хантер. – Народ поддерживает. Народ все понимает. Народ не обманешь.
– Не обманешь, – подтвердил Колыч.
– А что же такого случилось в Зоне, что вы все время говорите о смертельных ранах, которые ей нанесли ученые «адской машинкой»? – спросила Марина.
– Зона умирает, – трагическим голосом поведал Хантер. – И на сколько ей еще хватит сил – никто не знает.
– И чего же вы хотите добиться, похитив важного правительственного чиновника? – спросила Марина.
– Справедливости! Только справедливости и ничего больше, – заверил Хантер. – Мы отправили его родственникам требование. Они должны компенсировать нам, вольным сталкерам, тот ущерб, который был нанесен этим человеком.
– То есть вы хотите получить выкуп и разделить его между всеми сталкерами? – с восхищением в голосе спросила Марина.
– Мне кажется, мы уклонились от главной задачи интервью, – нахмурился Хантер. – Конечно, все деньги пойдут сталкерам, что за вопрос!
Костя время от времени прислушивался, но ни один лишний звук не тревожил умиротворяющий покой, царящий вокруг. Хотя по времени наблюдатель бандитов уже должен был обнаружить группу силовой поддержки и поднять тревогу. Могло, конечно, оказаться, что группа еще не пыталась пересечь открытое поле, предположив, как и Костя, наличие наблюдателя. Мог и наблюдатель отойти куда-то с поста и не заметить большую группу вооруженных людей. Могло случиться что угодно, но любая причина лишь ненадолго задержала бы подмогу – и только. Поэтому Костя чувствовал, как растет в нем напряжение от ожидания начала скоротечного боя. Благо, судя по всему, бандитов здесь было не так уж и много.
Словно прочитав его мысли, Марина вдруг спросила:
– А вы не боитесь, что вас может случайно обнаружить группа сталкеров, не посвященных в ваши планы? Или разведчики, которые ищут чиновника по заказу правительства? Ну что вы сделаете вдвоем-втроем против группы вооруженных людей?
– Не боюсь, – с превосходством усмехнулся Хантер. – Нас здесь не двое и не трое. Сейчас увидите, как раз время поднимать отряд. Колыч, буди людей. А вы, господа журналисты, пока откушайте нашей походной еды.
Костя послушно отложил камеру и взялся за тарелку. Немного помедлив, его примеру последовала и Марина.
Тем временем, разбуженные громкими криками Колыча, из хижин наружу стали выбираться люди. Судя по всему, часть домиков находилась дальше в лесу, поскольку вскоре по полянке сонно бродило не меньше трех десятков людей. Они с любопытством таращились на репортеров, но не подходили и разговоров не завязывали.
Оценив число противников, Костя приуныл. По всему выходило, что силовая поддержка, которая должна была подойти с минуты на минуту, была менее многочисленной, чем отряд, который ей предстояло перебить. Внезапно весь план по освобождению Топора оказался на грани срыва.
Судя по всему, те же мысли терзали и Марину. Она посмотрела на Костю тревожным взглядом и уткнулась в тарелку с кашей.
15
Как только состав миновал злополучную стрелку, Ломакин спустился в вагон и решительно потребовал допуска к установке, которую последние полчаса готовили к работе сотрудники лаборатории.
– Как и вам, полковник, мне не хочется задерживаться в Зоне дольше необходимого, – сказал он, потрясая для убедительности рукой, точно оратор на многолюдном митинге. – Те научные сотрудники и лаборанты, которые сейчас готовят установку к пуску, могут сделать все идеально, но допустить мельчайшую ошибку, элементарный недочет, и вместо предотвращения катастрофы регионального масштаба мы получим его усиление и ускорение.
– Я вам почти верю, профессор, – спокойно ответил Кудыкин, поворачиваясь к собеседнику вместе с креслом, – но хочу также напомнить: далеко не все ваши коллеги склонны драматизировать ситуацию и считать происходящее чем-то изрядно вон выходящим. Эта экспедиция начата по моему настоянию, и у меня нет причин принимать на веру каждое ваше слово. Не говоря уже о том, чтобы выполнять каждое ваше требование.
– Это какие коллеги? – насмешливо уточнил Ломакин. – Расторопко? Или, может быть, даже сам великий Горпье? – Голос Феоктиста Борисовича буквально сочился ядом. – Кого вы слушаете, полковник? Этих болванов? Этих недоумков, недостойных пробирки протирать в школьной лаборатории юннатов? Я всю жизнь занимаюсь физикой Зоны и, помимо научных знаний, имею за плечами богатый опыт наблюдений. И говорю вам предельно отчетливо, артикулируя каждое слово: если в течение недели моя установка не будет запущена строго в том же месте, где я ее активировал год назад, и не отработает все положенные циклы под моим наблюдением, через две недели у вас появится шанс увидеть в этих лесах что угодно: от трилобитов и динозавров до монгольской конницы и солдат Наполеона. Аутентичных, замечу, солдат. Что в переводе на доступный вам язык означает «настоящих».
– Хотите правду, Феоктист Борисович? – резко спросил Кудыкин, поднимаясь из кресла и сразу оказываясь выше Ломакина на голову. – Мне иногда кажется, что вы просто бредите. И если бы не то дичайшее путешествие, никогда бы не допустил вашего присутствия на этом бронепоезде. Мы едем проверить вашу гипотезу и не более того. И не надо меня пугать динозаврами. В этот раз у меня два артиллерийских орудия под бронеколпаками и осколочно-фугасные снаряды к ним. А также вдвое больше солдат и тяжелых пулеметов. На всех трилобитов свинца и стали хватит.
– Вы решительно не понимаете, что я хочу вам сказать, полковник! – рассердился Ломакин. – Я вас не пугаю монстрами из другого времени, а объясняю механизм распада пространственного континуума…
– Так, хватит, – оборвал его Кудыкин. – Идите в свою лабораторию и занимайтесь, чем посчитаете нужным. Но мое условие остается в силе – все действия с установкой будут выполнять только ваши сотрудники, опираясь на ваши устные указания. И только после того, как сами оценят их правильность. Ложкин!