В пламени холодной войны. Судьба агента
Шрифт:
– Давайте поприветствуем представителя европейской военной державы номер три!
Господин генерал поднял рюмку и улыбнулся, показывая, что в мою честь. Тут же заулыбались все. Военная держава номер три – это, очевидно, какой-то секретный способ выражаться.
– Вы выглядите удивленным? Никогда не сравнивали военный потенциал различных стран в абсолютных цифрах – число солдат под ружьем, число самолетов и так далее?
– Я, по крайней мере, считал, что Советский Союз находится на первом месте.
– Да. Но прочное третье на сегодняшний день занимает Швеция. Весьма примечательно.
Конечно, он прав. Как это ни
Теперь мне стал понятен необъяснимый ранее интерес к Швеции. И значение разговора перед застольем представилось в ином свете: как оценивать западный фронт в новой военной ситуации? Какова степень его приоритета? Невысока, конечно, если считать, что можно положиться на нейтралитет Швеции. А это для русских очень важно.
Когда после роскошного обеда на столе в гостиной появились кофе и сигареты, я был уже почти убежден, что других «тет-а-тет» не последует. Но ошибся. Именно в этот момент я получил новое приглашение за закрытые двери.
На сей раз генерал немного поколебался, прежде чем начать. Видимо, прикидывал, как лучше перейти к основному. И когда все-таки решился, сделал это очень хорошо.
– Я хочу еще раз подчеркнуть, насколько благодарен за предобеденную беседу, – начал он. – Собственно, этим наше общение и должно было бы закончиться, поскольку в интересах моего управления нам больше нечего обсуждать. Но то, о чем хочу поговорить сейчас, целиком относится к ведению другого управления – третьего. Они и должны нести ответственность за результаты этого разговора.
Как осторожно он перевел все на третье управление! Мне было известно, что оно не занималось европейскими делами, а вело в основном Северную и Южную Америку. И мне хотелось понять, что могло их заинтересовать.
– Дабы ничто не омрачало наших отношений, сделаем так: в случае, если вам не понравится их предложение, один ваш жест – и мы прекращаем разговор. Переходим к кофе и сигаретам.
Я вовсе не собирался делать этот жест. Наоборот, хотел услышать все до последнего слова. Если когда-либо мне и приходилось испытывать сильнейшее любопытство, так это сейчас. Кивнув, я закурил собственную сигарету и поудобнее откинулся на стуле, приглашая к разговору. Генералу мое отношение понравилось.
– У третьего управления сложилось мнение, что посольство США, а также и другие посольства стран НАТО проводят скоординированную целенаправленную разведку. Они используют легальные и нелегальные методы, а американцы, заметьте, еще и тратят на это неизвестные нам ресурсы.
У меня, возможно, дрогнули губы. Это был тот же самый вывод, к которому пришел проницательный и здравомыслящий Юлин-Даннфельдт во время нашего разговора в шведском посольстве.
– Нам это не нравится, – продолжал русский генерал. – Но есть одна позитивная сторона: терпеливо наблюдая за их деятельностью, можно, в конце концов, разгадать цели.
Запахло жареным. Я почувствовал, куда все это клонится.
– Речь идет о том, чтобы раздобыть как можно больше кусочков мозаики…
Именно это я и делал, будучи шведским военно-воздушным атташе. Правда, без большой надежды получить когда-нибудь полную картину.
Следующий вопрос, хотя и предполагался, прозвучал неожиданно:
– Как вы считаете,
– Ну… надо узнать, какие директивы даются военным стран НАТО здесь, в Москве. Кроме того, выяснить, есть ли признаки планирования военных действий.
– Нам нужно нечто большее, чем признаки. Мы хотим иметь уверенность. Особенно в отношении той роли, которая отводится воздушной войне против нашей Родины.
Генерал начал объяснять, и у меня появилось чувство, что ненавистный «железный занавес» остался далеко позади. Сейчас я фактически выслушивал основные тезисы ответного противостояния русских в «холодной войне», цитируемые высокопоставленным чином советской разведки. Фантастическая ситуация!
– Мы можем уточнить некоторые детали, наблюдая за персоналом посольства извне. Но их необходимо дополнить внутренней информацией – в первую очередь, из американского посольства. В Москве сейчас как раз гостит лицо, которое, вероятно, и сможет нам ее дать… А теперь, – он благожелательно улыбнулся, – вы можете сделать жест, если хотите.
У него была феноменальная способность смягчать истинный смысл своих слов. Разумеется, никакого жеста не последовало:
– Поскольку это не затрагивает шведских интересов, я готов слушать дальше.
Но следующей фразой он коснулся действительно чувствительной струны:
– Нам кажется, для упрочения ваших позиций в Москве вам желательно поставлять побольше полезной информации домой.
Не знаю, было ли это заметно, но сказанное повергло меня в привычную депрессию. Приятное праздничное настроение улетучилось. Чертов Рубаченков! Он раскусил мое плачевное положение, доложил – и господин генерал, естественно, проявил заботу. Я зажег еще одну сигарету, чтобы избавиться от грустных мыслей. И приготовился слушать дальше.
– Мы предлагаем взаимно полезное сотрудничество: вы даете нам определенные сведения о посольствах, а мы сообщаем вам необходимую информацию для доклада домой.
Признаюсь, я не колебался ни мгновения. И если создавал видимость раздумий, то только из тактических соображений.
Обещанная «помощь» была именно тем, в чем я нуждался, чтобы продолжить службу военным атташе. Мне было необходимо избежать возвращения домой и назначения на какой-нибудь второстепенный и безнадежный пост. А «холодная война»? Меня неотразимо привлекало сыграть свою, пусть скромную, роль на сцене, где пересекались большие международные амбиции. Да и возможность ознакомиться с ними поближе выглядела весьма заманчивой. В конце концов, это важно для «военной державы номер три»!
– Вы колеблетесь, – резюмировал генерал. – Но никто и не требует немедленно ответа. Подумайте! А в будущем держите связь с Никитушевым.
Мы снова вернулись в гостиную, где Николай и Павел Константинович, устав ждать, играли в шахматы выполненными на восточный манер фигурами.
Кофе и сигары завершали встречу. Я усиленно дымил, но мало участвовал в разговоре, стараясь выглядеть задумчивым. Это должно было показать мою заинтересованность.
Существует определенная категория лиц, именуемых провокаторами. Попросту говоря, это агент, который внедряется в одно из звеньев сети противника. У меня была абсолютная уверенность, что русские отводят мне подобную роль. И я был готов дать ответ прежде, чем мы расстанемся. Однако сделал это только через 45 минут. Наклонившись к генералу, прошептал: