В плену демона
Шрифт:
— Спасибо, — поблагодарила я Шерхана, который остался в одной рубашке.
В ту же секунду почувствовала какой-то предмет в руках, которого до этого точно не было. Развернув ладонь, я увидела в ней золотую карту с выгравированным именем матери.
— Прекрасно! — психанула я. — Мы жили всегда в бедности, Шер, я работала официонаткой, а все это время у нас была возможность совершать покупки с золотой карты. Спасибо большое, что позаботилась обо мне именно сейчас.
Я разозлилась так сильно, что сначала подумала выкинуть пластик, но потом все же положила ее в карман.
— Прекрасная у нас с тобой жизнь сложилась, — как-то уж слишком флегматично сказал Шер. — Обоих использовали.
Здесь я была с ним согласна.
— Тебе придется вернуться, Мария. Находиться под их защитой намного лучше, чем попасть в когти Локвуда.
— А как же ты? — Ангелы явно не обрадовались тому, что я пришла с Шерханом.
— А я позабочусь о себе сам.
— Нет, — тут же сказала я.
— Мария, наши дороги разойдутся, так или иначе. Ты должна остаться с ними. А я пойду своей дорогой.
Голос его был спокойный и сосредоточенный, он уже принял для себя решение, но я с ним была не согласна.
— Я не хочу с ним оставаться, я хочу с тобой.
Это были искренние слова, они шли прямо из души. Через секунду после того, как я их произнесла, и до меня дошел смысл, я стушевалась. Это было практически признанием, поэтому, пока Шерхан сверлил меня взглядом, я рассматривала свои ноги.
— Ты единственное, что оказалось в моей жизни настоящим. Я останусь там только с тобой. Или же с тобой уйду.
Все-таки подняла голову, столкнулась с его зелеными глазами. Не слишком ли я самоуверенна. Вдруг он не хочет со мной оставаться, но он молчал. Молчал и смотрел на меня.
Я повертела в руках пластмассовую карточку.
— У меня есть прекрасное предложение, давай сегодня отдохнем, а завтра придем туда и я поставлю свои условия, — предложила я.
Шерхан хмыкнул.
— Они хотят амулет, они его получат, но только на моих условиях.
— И что мы будем делать сегодня? — устало спросил Шерхан.
— То, что у нас отняли. Наслаждаться жизнью.
И в голове я уже набросала список дел, которые мы непременно должны были сделать. Шерхан страдальчески вздохнул.
— Только не говори, что мы будем смотреть мультфильмы.
— Именно, — улыбнулась я. — И есть фастфуд.
Шерхан тоже улыбнулся мне в ответ, в его улыбке было что-то спокойно-расслабленное, отчего на душе сразу потеплело.
— А сейчас мы снимем самый крутой номер в отеле, с самой большой плазмой, на всю стену.
— Прекрасно, — согласился он.
Я протянула руку, словно маленькая. Возможно, это и было ребячеством с моей стороны. Но я хотела идти с ним за руку, и мне было плевать, что мы можем глупо смотреться.
И он принял мою ладонь, сжав ее, словно обещая, что будет рядом.
Глава 24
Я так устала за прошедшие дни, что мне не хотелось покупать себе одежду и тратить на это время. Честно говоря известие о смерти моей матери вообще вышибло из меня последние силы, поэтому, когда на ресепшен нас согласились оформить без паспортов, я вхдохнула.
Меньше всего мне сейчас хотелось бегать в поисках отеля. Конечно, самый крутой отель мы не сняли, у нас не было для этого документов. Но Шерхан нашел неплохую альтернативу с панорамными окнами, парой комнат и плазмой, как я и хотела, на всю стену.
Отдельно меня порадовало наличие банных халатов и двух ванных комнат, поэтому мы с Шерханом разошлись, чтобы привести себя в порядок.
Когда я помылась, вкусно пахнущими гелями для душа, повалялась в ароматной ванне и нанесла всевозможные отелевские маски на волосы, мне немного полегчало, хотя эмоции так и рвались наружу.
В ванной я дала волю своим чувствам и расплакалась. Вспоминала все свои дни рождения, все нравоучения матери. И вспоминала ту свою маму — настоящую. Такую грустную, уставшую, вечно без денег.
Они ведь могли помочь нам, правда ведь? Могли бы дать денег. Но вместо этого они спокойно смотрели, как она тратит последнее на мой обед, а после уходит, навсегда.
Мне всегда не хватало материнского тепла. Нет, хранитель в образе мамы был бесподобен. Он давал мне все необходимое, но не более того.
Мы были близки, много разговаривали. Но я никогда не чувствовала той самой близости, которая есть между родными людьми. Она никогда не целовала меня на ночь, никогда не плакала из-за моих обидных слов, никогда не смотрела на меня с искренней любовью и восхищением.
Я видела это у своих знакомых, но говорила себе, что у мамы сложная жизнь, поэтому она такая жесткая.
А все оказалось иначе — совсем другим.
Когда я отошла от своих воспоминаний, поняла, что вода в ванне совсем холодная. Наверное, я просидела здесь несколько часов.
Вышла из ванны, облачилась в белый халат, натянула улыбку.
Шерхан в это время сидел на диване. Он ел что-то хрустящее из тарелки и смотрел телевизор. В белом халатике он выглядел даже немного комично, это вызвало легкую, но искреннюю улыбку.
Увидев меня, он нахмурился.
— Поговорим? — предложил он, то чего я точно не ожидала.
— Я думала, мы будем веселиться, — старалась я говорить как можно бодрее.
— Нам необязательно веселиться именно сегодня, — Шерхан отставил тарелку, — когда тебе так плохо.