В плену Левиафана
Шрифт:
– Прекрати немедленно! – снова подал голос Дэван, и на этот раз я уже не смогла стерпеть боли, с которой он практически начал выламывать мне пальцы. – Ты ведёшь себя как настоящая дикарка!
– Уберите руку, мистер Честон, – приказал Уилен, рыча на него, словно тот посмел поднять руку на его собственность! Всегда удивлялась, как можно с таким спокойным выражением лица практически заживо сжигать человека своими глазами. Огненные искры животного бешенства так и вылетали из его нечеловеческого взгляда, накаляя и без
– Прошу прощения, – подскочила на ноги, став единственной преградой на пути неизбежного скандала. – Дэван прав, и мне не стоило вести себя подобным образом.
На этот раз я уже сама взяла Хэммела за огромную руку, без какого либо смущения потянув к танцующим. Наверное, это было впервые, когда страх за Дэвана стал сильнее моего собственного. Я не хотела подставлять под удар самого близкого своего человека. Не хотела причинять вред единственному, кто остался у меня во всём мире. И если даже ради этого от меня требовалось стиснуть зубы и потанцевать с мужчиной, что вызывал откровенное пренебрежение.
Наплевать, что будет. Если ему так сильно захотелось показать, кто именно здесь самый главный, то так тому и быть! Я проглочу неприязнь, которая возникает каждый раз, когда он ко мне прикасается. Научусь дышать ртом, чтобы не чувствовать аромат ладана, и выполню его желание с ювелирной точностью.
Впервые меня радовало, что я достаю ему всего лишь до подбородка. Ведь это дало ту редкую возможность не смотреть ему в глаза, которые с каждым разом всё больше и больше заставляли меня нервничать.
– Ну надо же, какая жертвенность, – усмехнулся мужчина, произнося слова с каким-то непонятным пренебрежением. – Готовы ради своего жениха в огонь и воду?
– А, по-вашему, это плохо? – на самом деле я до последнего надеялась, что танец ограничится простым облапыванием, но пропустить мимо ушей подобное ехидство оказалось достаточно сложно. – Семья – единственное, что имеет смысл в этом мире. И я сделаю всё, чтобы защитить своих родных.
– Правда? А вы уверены, что ваш спутник разделяет ваше мнение?
– Не верите в семейные ценности?
– Семейные ценности. Верность. Преданность. Дружба. Любовь. Не верю ни во что из этого списка, – бесчувственно заявил мужчина, лишний раз подтверждая моё о нём представление, как о бездушном куске ожившего камня.
– Что ж, в таком случае мне искренне вас жаль, Уилен, – как-то самом собой вырвалось его имя, хотя он даже и близко не давал мне разрешения обращаться к нему подобным образом. – Ведь это значит, что вы на редкость несчастный человек.
– Несчастный? Нет, Анна, отсутствие привязанности делает меня не несчастным, а на удивление сильным и свободным, – набрал он полную грудь воздуха, и от этого простого жеста я тут же напряглась как струнка, практически слилась с ним воедино.
И снова это ощущение
– Простите, конечно, но одинокий человек априори не может быть сильным. Что же до свободы… – пожала плечами, всё ещё не имея возможности нормально дышать. – Рано или поздно у каждого без исключения появляется желание остановиться и пустить корни. Это закон природы, мистер Хэммел, и даже ваше презрение не сможет этого изменить.
– Знаете, Анна, вы так красиво обо всём этом говорите, – кажется, что каждое моё утверждение лишь ещё сильней подогревало желание Уилена втоптать в грязь все мои жизненные принципы. – Но уверены ли вы, что почва, на которой так настойчиво пытаются прижиться ваши корни, достаточно благоприятна для того, чтобы первый же ураган не вырвал вас, унося куда подальше? А ведь мне было достаточно забавно наблюдать за тем, как упорно вы продолжаете следовать своим глупым принципам, даже прекрасно понимая, что ваш жених их не разделяет.
– И с чего же вы всё это взяли? – с каждой следующей минутой этот мужчина всё больше начал напоминать Змея, проникнувшего в мой личный Эдем.
– С того, что совершенно не увидел в нём ни намёка на то, чтобы прийти к вам на выручку.
– Достаточно лицемерно утверждать это, когда вы прекрасно понимаете, что в вашей компании нет ни одно человека, которому было бы позволено идти против вас без последствий, – сжала край его пиджака, стараясь подавить раздражение в голосе. – За то время, что я здесь провела, только дурак бы не понял, что ваши сотрудники чуть ли не одурманенные сектанты!
– Ну а как же тогда та самая любовь, о которой вы так настойчиво мне говорили? – ехидно изогнулись уголки его губ следом за надменно вздёрнутой бровью. – Разве она не должна менять людей в лучшую сторону? Разве не должна разбивать все преграды на своём пути? Бросьте, Анна, – выдохнул мужчина, и меня чуть ли не затрясло оттого, как нагло он погладил мою ладонь указательным пальцем, – за всё то время, что я провёл в компании вашего жениха, только дурак не понял бы, что карьера для него куда важнее вас.
– Неправда, – мотнула головой, не справляясь с собственным телом. – Сейчас он просто нервничает. Праздник. Алкоголь. Произошедшее с Ким. Но Дэван никогда не поставит карьеру превыше наших с ним отношений!
– Правда? То есть вы настолько сильно в нём уверены, что без малейшего сомнения могли бы пожертвовать ради него всем, что у вас есть?
– Да! – подняла голову, награждая этого самоуверенного ублюдка ядовитым взглядом.
– Три недели, Анна, – бесчувственно произнёс Уилен, и я всем своим естеством ощутила, что эти сроки не несут мне ничего хорошего.