В плену любви

Оутс Джойс Кэрол

Сердце билось у нее в горле, пока она шла к его кабинету, и прежде чем постучать, она целую минуту стояла у двери, собираясь с духом. Она знала, что это глупо. Не съест же он ее! Она постучала в дверь чуть громче, чем хотела, и голос, пригласивший ее войти, звучал резко, как будто обладатель не хотел, чтобы его беспокоили, и был возмущен бесцеремонным вторжением.

Он сидел за письменным столом, который был завален бумагами и заставлен чашечками из-под кофе, а кроме того, Линнет была поражена его внешним видом. Он выглядел уставшим - изнуренным, как показалось

ей, его глаза провалились, подбородок был темным от щетины, а вместе свежей сорочки с галстуком на нем был слегка измятый спортивный свитер.

Она заколебалась, чувствуя себя еще более неуверенно перед этим уставшим взъерошенным незнакомцем.

– А, Линнет, - его голос был сухим и далеким.

– Я... Я хотела поговорить с вами, - вот все, что она прошептала.

– Что-то важное? У меня не было времени ни переодеться, ни побриться, - он провел рукой по подбородку и содрогнулся от отвращения.

– Нет.., да.., это займет одну минуту...
– запуталась она.

Он устало вздохнул.

– Пожалуйста, говорите, Линнет, раз уж вы здесь, если вы уверены, что эту проблему не может решить тетя Дина, - нетерпеливо сказал он.

– Нет, она не может, - более твердо возразила Линнет.
– Это касается моего жалованья.

Изумление вспыхнуло в его усталых голубых глазах.

– Вы просите прибавки - уже? Мой Бог! Вот не думал, что инфляция столь велика!

– Это не предмет для шуток, и, конечно, я не требую прибавки, - ледяным тоном возразила Линнет.
– Совсем наоборот. Мне кажется, что вы мне платите слишком много. Мне этого не нужно, а после того, как я поселилась здесь, я вообще почти ничего не трачу.

Он поднял руки в выразительном жесте, как бы не веря тому, что он слышит.

– Тогда тратьте, Линнет, - с раздражением подсказал он ей.
– Вы необычная женщина, если не любите ходить по магазинам. У нас здесь прекрасные изделия из кожи - туфли и сумки. Хороши ювелирные изделия и стекло. А если вы не хотите тратить деньги, положите их в банк на черный день. У вас в Англии их много, разве нет? Но не жалуйтесь мне, ради всего святого! Я плачу вам столько, сколько считаю нужным, а поскольку вы присматриваете за моей дочерью, плачу много. Не просите меня недооценивать ее.

Линнет была уязвлена тем, что он отмел все ее разумные доводы, но еще больше ее разозлило другое - его высокомерие, эта раздражающая щедрость, как у средневекового принца.

– В жизни и в отношениях между людьми есть нечто большее, чем деньги, Макс!
– вспыхнула она, в гневе не заметив, что впервые назвала его по имени. Вы не можете назначить цену Кэсси или моей заботе о ней, или вашей любви к ней, поймите это! Эти вещи нельзя купить за деньги!

Он мрачно взглянул на нее.

– Меня определенно преследует чувство, что вы считаете себя обязанной в чем-то убедить меня, - ровным голосом сказал он.
– Если все дело в этом, скажите мне об этом прямо, а не делайте намеков, от которых проку никакого.

В его спокойном тоне угадывались предупреждающие нотки, что заставило

ее содрогнуться. Но если она опять отступит, то перестанет уважать себя, так что Линнет положилась на милость судьбы.

– Кэсси нуждается больше в вас, чем в тех деньгах, которые вы тратите на ее содержание, - заявила она.
– Дело в том, что отцовство должно стоять прежде.., прежде удовольствий.

– Удовольствий?
– задумчиво переспросил он, быстро подхватив последнее слово, которое она произнесла, заколебавшись.
– Вы считаете, что я вернулся с увеселительной прогулки, да?

Смысл этих слов заполнил комнату, и Линнет знала без сомнений, что они оба понимали их одинаково. Удовольствие - секс. Постели женщин, где он развлекался любовью, а потом возвращался в истощенном после распутства состоянии. Если бы была хоть малейшая возможность убежать из комнаты, Линнет с радостью воспользовалась бы ею, но его глаза, уже не изумленные, приковали ее к месту. И пока она стояла, остолбенев, он медленно поднялся со стула и теперь возвышался над ней, опираясь на письменный стол.

– Разве у вас их не было?
– вызывающе спросила она.

– А если и были?..
– ответил он ей вопросом, его голос был угрожающе мягок.
– Я мужчина в расцвете сил, не так ли? Как вы думаете, я имею право на.., удовольствия?
– Он снова намеренно подчеркнул это слово, и внезапно Линнет поняла, что он испытывает наслаждение, подвергая ее этому унижению. Макс ди Анджели развлекался - за ее счет.

– Это не то, что я имела в виду...
– начала она, беспомощно барахтаясь в трясине, куда она попала по собственной вине.

– Разве?
– Он обошел письменный стол и приблизился к ней. Он присел на край стола, и его глаза оказались на одном уровне с ее.
– Возможно, вы считаете, что я должен держать женщин под своей крышей, чтобы не тратить силы и время, а? Хозяйка дома, я думаю, слишком устаревшее слово. Хотя, конечно, в этом есть свои преимущества.

– Это глупо!
– предчувствуя что-то, воскликнула она.
– Я хотела, чтобы мы все разумно обсудили, а вы шутите!

– Вовсе нет, - улыбнулся он, покачав головой.
– Я под впечатлением ваших предложений. Вы очень инициативны, и я хотел бы поинтересоваться, вы персонально претендуете на это место? Вас, естественно, следует проверить, и иного времени, кроме настоящего, не г...

Линнет открыла было рот от ярости, но он опередил ее. Он стоял рядом с ней так близко, что был слышен стук его сердца, одна его рука твердо и властно обняла ее за талию, другая - поддерживала ее голову, лаская ее мягкие локоны. Она не могла сопротивляться - за ее спиной был письменный стол, к которому ее прижало его сильное длинное тело. Она открыла было рот, чтобы закричать, но почти в то же мгновение он закрыл ей рог поцелуем.

Линнет никто никогда не целовал гак раньше - с такой силой, почти грубо, и абсолютно без ее согласия. Она никогда не чувствовала себя такой беспомощной, никогда не приходилось ей полагаться на милость мужчины.