В плену медовой страсти

Лартер Элли

— Дай-ка сюда свою кружку, — сказал он, и Исмин покорно протянула ему глиняную чашу, взятую в хозяйском доме. — Не забудь отнести их обратно. Если госпожа или кто-нибудь из рабов хватится их — нас накажут. И вообще, никто не должен знать, что ты была здесь… Даже Кера. Ты поняла?

Исмин отчаянно закивала.

Арвор наполнил чашу вином и поставил ее на металлический выступ над огнем, чтобы содержимое нагрелось. Все это время девушка сидела и наблюдала за ним. Похоже, Кера была права: это добрый человек. Как странно… Ведь он убивает других людей. Неужели

можно быть таким жестоким и беспощадным на арене и при этом иметь доброе сердце…

Вино нагрелось, и Арвор протянул чашу Исмин. Она обхватила ее обеими руками, обжигая пальцы, и принялась дуть.

— Пей, пока горячее, — улыбнулся Арвор. — Чуть позже достану для тебя лекарство. А ноги подогни под себя, так будет теплее.

Исмин послушалась, но стоило ей начать активно двигаться, как шрамы на спине заныли, растягиваясь и кровоточа, и она сморщилась:

— Мм… Больно. Прости.

— Кера разве не залечивала твои шрамы? — удивился мужчина.

— Она мазала их чем-то, — Исмин кивнула. — Но они все равно долго будут заживать.

— Покажи.

Исмин посмотрела на него недоверчиво и как будто сжалась, не понимая, зачем этот мужчина так беспокоится о ее здоровье. Кроме того, ее решительность уже испарилась, и она больше не хотела показываться перед Арвором обнаженной.

— Не стоит, — пробормотала она, делая глоток вина и чувствуя, как горячим оно жжет горло еще сильней, чем холодное.

— Ты пришла сюда за помощью, — голос Арвора прозвучал сурово, и Исмин поежилась:

— Я просила о другом.

Арвор вздохнул и повторил:

— Показывай.

Делать было нечего. Исмин отставила в сторону чашу с вином, стащила с себя шкуру и повернулась обнаженной спиной к мужчине. Щеки у нее покрылись румянцем, но Арвор вряд ли видел это в дрожащем свете огня.

Пальцы у него были теплые и мягкие. Он осторожно прошелся ими вдоль самых глубоких рубцов, заставляя Исмин морщиться от боли.

— У меня много раз были похожие, — сказал он. — До того, как я стал хорошим бойцом, меня много раз наказывали за непокорность. На арене мне тоже пару раз доставалось… По-хорошему, два твоих рубца нужно зашить. Плоть рассечена слишком глубоко, она будет долго срастаться, и туда может попасть грязь. Кера очень грамотно нанесла тебе обеззараживающую мазь, но чтобы уберечься от инфекции, придется наносить ее каждые несколько часов… Вряд ли госпожа одобрит это.

Исмин посмотрела на него испуганно через плечо:

— Ты велишь Кере зашить меня?

— Я сделаю это сам.

— Н-не надо, — Исмин дернулась, выпутываясь из его рук, и быстро натянула на себя шкуру.

— Почему? — мужчина поднял удивленно брови. — Я много раз зашивал других бойцов и даже самого себя.

— Просто… не надо, — девушка помотала головой.

— Если начнется заражение, госпожа отдаст тебя в руки одного дурного лекаришки, который обычно лечит рабов нашего дома, и тот не только сделает твое лечение максимально болезненным — просто потому, что ему нравится причинять боль, — но еще и трахнет тебя, пока ты будешь валяться в горячке, — спокойным голосом сообщил Арвор.

— Ну конечно… Зато с тобой мне точно не грозит быть трахнутой, — Исмин задохнулась от обиды и собственной смелости, а заодно и развеселила своего собеседника, который едва сдержал смех:

— Не такая уж ты и скромная и покорная девочка! — восхитился он. — Или это горячее вино действует на тебя так? Ты согрелась хоть немного?

— Угу, — лицо Исмин полностью залила пунцовая краска. Она чувствовала себя странно. Арвор вызывал у нее доверие, ей не было страшно рядом с ним. Или, по крайней мере, было не так страшно, как рядом с другими людьми. Но от мысли, что он будет зашивать ей раны на спине, ее начинало мутить…

Но что ей оставалось?

Ничего не говоря, она сбросила с себя шкуру и, забравшись с ногами на матрас, легла на живот, подставляя Арвору свои кровавые рубцы.

Мужчина быстро переместил табуретку, стоявшую поодаль, ближе к постели, и поставил на нее несколько свечей, чтобы было светло. Разогрел на огне воду, достал откуда-то чистые тряпки…

Наблюдая за ним, Исмин сразу поняла: мужчине не раз приходилось самому лечить себя после боев, зашивать и прижигать раны, вправлять пальцы, выдергивать щепки из своей плоти… У бойцов был лекарь, но Арвор доверял ему свое тело только в крайних случаях: когда раны были на спине или когда у него не было сил справиться самому.

— Выпей еще вина, — велел Арвор, и Исмин покорно сделала несколько глотков. Она видела, как мужчина раскаляет на огне иглу. Заранее зажмурившись от предстоящей боли, она уткнулась носом в звериную шкуру и задержала дыхание.

Пальцы Арвора были ласковыми, а уколы иглы, прошивающей насквозь ее плоть, — болезненными и тягучими. Напрягаясь и морщась, Исмин кусала собственные костяшки пальцев, пока Арвор быстро, но осторожно зашивал по-очереди оба рубца. В глазах у девушки скопились слезы, но она отчаянно старалась не заплакать.

Когда процедура была почти закончена, Арвор взял одну из свечей и, наклонив над спиной девушки, залил раскаленным воском только что зашитые раны. Тут Исмин уже не смогла удержаться от вскрика. Арвор быстро успокоил ее, зажав ладонью ее рот и прошептав на ухо:

— Это все, все… Не кричи.

— Зачем ты сделал это? — сердито пробормотала Исмин.

— Воск — лучший антисептик, — сказал Арвор. — Постепенно он высохнет и полностью отвалится, а до тех пор будет защищать твои шрамы от инфекции.

— Ну спасибо, — голос у девушки не казался благодарным. — Теперь мне еще больнее, чем было… — она с трудом села в постели и торопливо прикрыла обнаженную грудь шкурой.

— Ты еще скажешь мне спасибо, — ухмыльнулся Арвор.

— Вряд ли, — Исмин поджала губы. — Ты ведь так и не сделал того, что было мне по-настоящему нужно.

Арвор улыбнулся, а потом наклонился к самому ее лицу:

— Ты об этом? — и, прежде чем она успела ответить и вообще что-либо понять, быстро и мягко поцеловал ее в губы.