В плену реальности
Шрифт:
— Ха! — улыбнулся Марат, но проверять не стал.
— Кажется, ты знаешь, для чего эта штуковина? — Тощий достал из кармана артефакт, в вершине которого блестел новый кристалл.
— Эм… ну да… эта фиговина создаёт магнитное поле или другую подобную хрень и блочит электронику. По сути — бесполезная побрякушка, — Марат махнул рукой, изображая отсутствие интереса. — Потянет часов на триста, но только потому что из внешки. Если хочешь, так уж и быть, дам за неё четыре сотки, хотя Кудес сто процентов сунул какую-нибудь лажу вместо нового кристалла.
— Ты получишь больше, чем просто
— Не понял? — Марат поднял брови. — Слушай, если ты по маленьким мальчикам профессионал, то это не ко мне, понял?!
— Силу, власть, известность…
— Что ты несёшь? — голос Марата звучал неуверенно, и ему становилось всё сложнее скрывать заинтересованность к этому разговору. — Так ты будешь продавать эту хреновину или нет?
— Я знаю, что тебе нужно, Марат. И я дам тебе это, — продолжил Тощий. — Ты сможешь калечить их и смотреть, как они мучаются.
— Кто они? — Марат оставил рот открытым, будто боялся спугнуть ответ на свой вопрос.
— Люди, — Тощий кинул Марату артефакт, и тот его поймал. — Ты можешь возвыситься над ними, как фараон возвышается над рабами. Слабые и сильные, плохие и хорошие, честные и лгуны — все они станут твоими игрушками. Хантеры… Особенно хантеры! Знаешь кого-нибудь из них?
Марат помотал головой.
— Пойдём, я расскажу тебе об одном.
Крепко сжимая артефакт и преданно глядя в спину впереди идущему Тощему, Марат, будто загипнотизированный, пошёл следом.
— А пока я не начал, скажи мне правду. Для чего этот артефакт?
Лиза проснулась вместе с пением птиц за окном, сквозь тёмно-зеленые шторы пробивался свет, с улицы пахло свежей выпечкой. Комната, в которую её поселили по просьбе Долла, выглядела номером-люкс в сравнении с коморкой, в которой они провели позапрошлую ночь с Денисом. В просторных апартаментах были: кондиционер, интернет, цифровая панель, удобства и мягкая двуспальная кровать для неё одной.
Происходящее с Лизой нельзя было назвать сказкой или сном, но оно вполне могло сойти за одну из тех историй, что начинаются со слов: «Не думала, что такое может случится со мной…» или «Четверг начался как обычно, но вскоре всё круто изменилось…».
Время за стеной она проводила общаясь с жителями Байта. Спрашивала, что привело людей во внешку и рассказывала о произошедших изменениях в Тихате, а ещё она начала читать книгу, которую ей скинул Пит — записки путешественника по имени Леонид Парфенов. Автор рассказывал о экспедиции к ледникам и множестве неподдающихся описанию мест, которые встретились ему по пути, он говорил, что далеко на севере черви не преследуют людей, и что, чем дальше он уходил, тем более диковинных животных встречал.
Первый вечер без Дениса проходил почти также, как и последний с ним. Все желающие собрались в банкетном зале, стало значительно меньше алкоголя, а вечер принял более деловой характер. Любой желающий мог обратиться к Доллу с вопросом, и тот находил решение, предлагал свою помощь или давал совет. Выглядело это странно и в пример нормандских викингов, которые обращались к своему ярлу, однако наигранным не казалось. Долл
Статус, в котором Лиза пребывала в Байте, был непонятен даже ей самой. Она не платила за ночлег, питалась вместе со всеми желающими на приёмах, которые организовывал Долл, и ничего не давала взамен, обычно такого отношения удостаивались почётные гости или приехавшие с проверкой чиновники, но она не относилась ни к тем, ни к другим.
Во время их первого и единственного разговора Долл сказал, что выбрал её. Сказал именно так, чтобы это не значило, и пообещал, что познакомит её с настоящим миром внешки и сведёт с кочевниками, если она этого захочет. «Байт — это всего лишь выставочный стенд, перед входом в Парк Юрского периода» — сказал Долл. — «Ты можешь сделать на фоне него селфи и вернуться домой, либо можешь стать на тропу, ведущую к удивительному и неизвестному».
Люди уделяли ей внимание. С ней здоровались даже те, кого она видела впервые, подростки улыбались и показывали пальцами, а продавец фруктов подарил ей большую спелую дыню со словами: «Тебе несказанно повезло, быть под его опекой».
С Доллом Лиза больше не говорила. Он был постоянно занят встречами, разговорами и телефонным звонками, Лизе оставалось только «познавать» и «впитывать». Долл так сказал: «Согласившись познакомиться с внешкой, ты, вряд ли, захочешь вернуться назад, не спеши принимать решение, побудь какое-то время здесь, поговори с людьми, поживи за пределами стен. Познай свободу! Впитай этот воздух!».
Лиза познавала и впитывала, и это было замечательно. Она будто приехала на отдых в не самый популярный курорт, про который в детстве рассказывала бабушка. Пение птиц на рассвете, босоногие детишки и доброжелательные улыбки местных. Ей нравилось в Байте и нравилось происходящее с ней, однако во всём этом прелестном естестве всё же было кое-что странное, а именно — сделка. Требование, которое выдвинул Долл.
Он выбрал её и согласился указать дорогу к кочевникам и ничего не просил взамен: не клеился, не флиртовал и, вообще, вёл себя, как друг детства, с которым они просто давно не виделись. Долл выдвинул всего одно условие — на время исключить любые контакты со старым окружением, включая Дениса. Требование звучало странно, но спорить с Доллом, с человеком, который читает тебя как открытую книгу, и описывает происходящее в твоей голове лучше, чем ты сам? Ну уж нет! Лиза согласилась, почти не раздумывая.
С другой стороны, она не стала рабыней или заключенной, её телефон лежал на тумбочке в трёх метрах от кровати, и она видела, как подсвечивается экран от входящих звонков и смс. Она могла в любой момент взять его и позвонить кому угодно, более того, она могла взять телефон пойти с ним в ванную и позвонить Денису, включив для лишней предосторожности кран с водой. Но Лиза не стала бы этого делать, даже если бы была уверена, что Долл не узнает. Условие, которое она приняла, было не просто запретом: «не укради!», «не лги!», «не езди в общественном транспорте без билета!», это было что-то вроде посвящения или испытания верности…