В плену желаний
Шрифт:
Романова вспоминала их совместное прошлое и удивлялась, как они вообще смогли найти друг друга. Ира и Таня были абсолютно разными, но дополняли друг друга, как две половинки одного целого. Куликова — смелая, решительная и авантюристичная. А Романова — спокойная и сдержанная, законченная моралистка, слепо следующая законам и правилам. Она всегда была верна единственному в своей жизни мужчине — Кириллу — и даже мысли не допускала об измене. Но сейчас ее будто переклинило. Ирина с ужасом осознавала, что жаждет отдаться преступнику, который предал ее, изнасиловал и унизил. И,
Ира потерла лицо ладонями, отгоняя непрошеные картинки. «Наваждение какое-то, так не бывает, так не должно быть…» — она не узнавала себя, в ней будто бы поселилась другая женщина. Даже контракт подписала, не прочитав! Как такое возможно? Она судья, следователь со стажем, всегда вдумчиво разбиралась во всех тонкостях, а тут легко открылась практически первому встречному и доверила ему всю себя. «Как же можно быть такой дурой?» — сетовала Романова.
Отбросив эмоции в сторону, она проанализировала все случившееся и пришла к выводу, что это не любовь, а всего лишь небольшое помутнение на фоне стресса и расставания с мужем. Но как тогда объяснить то, что с ней происходило вчера? Если Громов — это всего лишь временное помешательство, способ выплеснуть эмоции, то почему тогда именно он способен был причинить ей самую сильную боль и вместе с тем доставить самое яркое удовольствие? Ирина горько усмехнулась — логичного ответа попросту не существовало. Она привыкла руководствоваться здравым смыслом, а не чувствами, однако здесь, на базе, почему-то позволила сердцу взять верх над разумом. Но Ира была уверена, что все еще можно исправить — она должна выбраться из этого места, она хочет домой, очень хочет.
Романова решительно откинула одеяло, встала с кровати и направилась в ванную.
Приняв душ, она ощутила прилив новой энергии. Этим утром она чувствовала себя значительно лучше, чем минувшем вечером, но до полного выздоровления было еще далеко. Сев перед зеркалом, Ирина внимательно рассматривала свое отражение: веки опухли, а под глазами появились темные круги.
— Я думала, ты спишь.
Услышав голос подруги, она вздрогнула и обернулась.
— Как видишь, не сплю…
— Как ты? — спросила Инга.
— Лучше всех, — ответила Ира и попыталась улыбнуться.
— Я так и поняла…
— Можешь что-нибудь с этим сделать? — она указала пальцем на проблемные участки лица.
— Давай попробую, — Томилина подошла ближе и, внимательно рассмотрев последствия вчерашней истерики, достала свою косметичку. — А ты пока рассказывай, что это вчера было.
Тяжело вздохнув, Романова поведала подруге все от начала и до конца, опуская лишь ненужные подробности.
— Мда, горе от ума, — заключила Инга, дослушав историю. — И что теперь?
— Да ничего, не знаю пока, мне нужно время все переварить.
— Ну вот и все, практически ничего не заметно, — сказала она и развернула подругу к зеркалу.
— Инга, ты волшебница! — радостно воскликнула Ирина. — Как тебе это удалось?
— Так руки золотые, —
— Я не пойду, — поспешно возразила Ира.
— Еще как пойдешь, — настаивала Инга. — Даже не думай отсиживаться в своей комнате.
— Не пойду.
— Это даже не обсуждается, иди лучше одевайся, — отрезала она и выпроводила Романову из ванной.
Тула. Городская клиническая больница № 7
Дымов проснулся от яркого света, проникавшего в помещение сквозь окно. Неприятно поморщившись, потер ладонью лицо и взглянул на настенные часы. Левая рука затекла, он попытался аккуратно вытащить ее из-под Таниной головы, но она от этого движения сразу проснулась.
— Доброе утро, — сонно протянула и открыла глаза.
Это было, пожалуй, лучшее дежурство в ее жизни. Таня крепко спала всю ночь, ощущая, как тепло, исходящее от ее мужчины, передается ей самой, проникает под кожу. Он заряжал своей мощной энергией. Она чувствовала невероятный прилив сил, напрочь забыв о вчерашней усталости. Ей безумно нравилось просыпаться в его объятиях. Куликова понимала, что это легко может войти в привычку, стать потребностью, но не боялась, а наоборот, сильно желала этого. Совместное утро казалось таким правильным и естественным, будто так было всегда.
— Прости, не хотел тебя разбудить…
Стас наблюдал за тем, как она смешно морщит нос и щурит глаза спросонья. Внезапно захотелось ее поцеловать. Никакого сексуального подтекста. Просто выразить все те эмоции, что он сейчас испытывал, в нежном, долгом поцелуе.
— А который час? — взволнованно спросила Таня, окончательно воспрянув ото сна.
— Семь утра, — спокойно ответил Дымов, по-хозяйски прижимая ее к себе.
— Сколько? — удивилась она, округлив глаза. — Черт, проспала, — Куликова быстро вскочила, взяла свой телефон со стола и, разблокировав экран, поняла, что забыла завести будильник. — Стас, вставай.
Дымов, как ленивый кот, вальяжно развалился на диване и, судя по всему, никуда не торопился.
— Зачем? Куда спешишь-то? — недоуменно посмотрел на Таню.
— Сейчас другая смена придет, — коротко пояснила она и подошла к зеркалу. Татьяна боролась с желанием послать всю работу далеко и надолго и вновь вернуться в его объятия, понежиться в постели еще хотя бы несколько минут, но здравый смысл упрямо твердил свое. Если их увидят вместе, то буквально через два часа слухи разойдутся по всему отделению, а выносить свою личную жизнь на всеобщее обозрение совершенно не хотелось.
— И че? Это ж твой кабинет, — Стас искренне не понимал, к чему вся эта суета. Его мало беспокоило, что подумают люди. Он был уверен в себе и прекрасно знал, что сможет заткнуть за пояс любого, кто осмелится что-то сказать за его спиной.
— Стас, ну пожалуйста, — попросила Куликова, умоляюще взглянув на него.
Дымов не стал спорить — не собирался лезть в чужой монастырь со своим уставом. Он нехотя встал с дивана и принялся застегивать рубашку, на что Куликова благодарно улыбнулась.