В плену желания

Хейер Джорджетт

– Замечательно! – победно воскликнула графиня. – Я знала, что мой сын не мог настолько сильно измениться!

– Нет, конечно, но одно дело, маменька, устраивать веселые розыгрыши в кентерберийском духе людей, которые не обидятся, даже если все станет явным, но обуть чужие башмаки с совершенно определенной целью и пытаться разыграть людей посторонних… Только представьте, как оскорбительно это будет по отношению к мисс Стейвли!

– Отнюдь. Во-первых, она ничего не узнает, а во-вторых, девушка почувствует себя по-настоящему оскорбленной, если ты не заменишь Эвелина. Подумай, сколь унизительно объяснять всем своим родственникам,

которые приглашены на званый обед, что ее жених просто не соизволил почтить их собственным присутствием. Окажись на ее месте, я была бы рада и счастлива, что Эвелину нашлась замена. – Сжав руку сына, графиня добавила: – Кит, сделай это ради Эвелина! Он бы выручил тебя, если бы ты попал в подобную ситуацию.

Сомневаться в том не приходилось. Эвелин еще бы от души повеселился, изображая Кита. При этой мысли Кит улыбнулся.

– Только на один день, – продолжала уговаривать его леди Денвилл.

– Если бы можно было надеяться, что лишь на один день… А что, ежели наш маскарад затянется? Долго под маской Эвелина я не продержусь. Всегда есть вероятность наткнуться на закадычных приятелей брата. С некоторыми я просто не знаком.

– Если Эвелин не вернется через пару дней, мы всегда сможем сказать, что тебе нездоровится либо ты вынужден уехать из города по делам. Но он приедет, Кит! Слово чести, у меня сильное предчувствие, что он вернется уже завтра.

– Дай-то Бог! – пылко воскликнул Кит.

– Как бы то ни было, мы должны быть готовы к любым неприятным неожиданностям, дорогой. Я вот сейчас подумала, что, пожалуй, это даже лучше, если на званый обед поедешь ты, а не он. Я очень боюсь, что старая леди Стейвли наслушалась россказней о его похождениях. Она может подумать, будто Эвелин – весьма взбалмошный молодой человек, настоящий повеса и дебошир, что, конечно, не соответствует истине. Слухи обычно многократно преувеличивают действительность. Эвелин знает, как следует себя вести с леди Стейвли, но полагаю, ты гораздо лучше справишься с этой задачей, ибо ты дипломат и знаешь, как надо говорить и держаться на официальных приемах. У Эвелина твоего опыта нет. Не буду скрывать от тебя, Кит, – все тетушки, дядюшки, двоюродные братья и сестры Кресси могут оказаться теми еще занудами. У каждого в семье полным-полно зануд. Я опасаюсь, как бы Эвелин, чего доброго, кого-то из них невзначай не обидел либо в какой-то момент, потеряв терпение, не улизнул от них пораньше. Это будет иметь фатальные последствия для его планов.

– Если Эвелин не вернется завтра, я сверну ему шею, коль скоро он появится, – хмуро произнес Кит. – Если же он вернется, то ни брат, ни вы, моя дорогая маменька, не уговорите меня пойти вместо него. Лишь крайняя необходимость может склонить меня к столь небезопасной авантюре.

– Сынок, будем надеяться, что такая необходимость не возникнет! – вполне жизнерадостно ответила маменька. – Но в случае, ежели необходимость все-таки возникнет, ты же не откажешься ненадолго стать Эвелином? До приезда брата. Каким бы рассеянным он ни был, а дорогу домой Эвелин помнит. Считаю, крайне неразумно вводить слуг в курс дела.

– Боже правый, матушка! Не думаете ли вы, что они меня не узнают?

– Горничные и лакеи наверняка не узнают. Бригг тоже не узнает, ведь в последние годы он стал совсем близоруким и глухим. Нам следовало бы давно нанять молодого дворецкого, но когда Эвелин только намекнул

старику, что он должен уйти, Бригг, несмотря на то что ему положили неплохое вспомоществование, впал в черную тоску и уныние. Эвелин пожалел его и был вынужден оставить все как есть.

– А как насчет миссис Динтинг? – спросил Кит.

– А с какой стати ей что-нибудь подозревать? Если ты встретишь ее, поздоровайся, как сделал бы Эвелин… небрежно… ну, ты знаешь. Будь уверен! Экономке и в голову не придет, что перед ней не Эвелин. Она ни за что не поверит, что после стольких месяцев разлуки Кит первым делом не зашел бы к ней узнать местные сплетни. Ей скажут, что Эвелин дома. С какой стати миссис Динтинг сомневаться в правдивости этих слов?

– Кто ей скажет? Вы, маменька?

– Нет, глупенький мой! Слуги увидят, что свеча, оставленная в вестибюле на столике, взята. Утром, когда ты проснешься, все будут знать, что хозяин вернулся.

– И даже Фимбер? Вы думаете, и он меня не узнает? Не витайте в облаках, маменька. Человека, который служит у нас камердинером с тех времен, как мы были мальчишками, вокруг пальца нам не обвести.

– Вовсе я не витаю в облаках! – возмутилась графиня. – Я как раз хотела сказать, что мы должны посвятить Фимбера в наш план.

– А еще сказать Челлоу, второму кучеру и всем прочим конюхам…

– Ерунда, Кит! Челлоу сказать можно, но другим-то зачем?

– А затем, что фаэтон и четыре лошади со счета сбрасывать не стоит.

Пару секунд графиня обдумывала слова сына.

– И то верно. Мы должны открыться Челлоу. Полагаешь, он не сможет придумать что-нибудь правдоподобное? Помнишь, как убедительно он врал, когда папа пытался узнать у него, что ты делал во время своих самовольных отлучек из дома?

– Мама! Я хочу спать, – сказал Кит. – Не думайте, будто вы сумели меня переубедить, но, если я продолжу спорить с вами, у меня, боюсь, приключится сильнейшая мигрень.

– Бедный мальчик! Ты, должно быть, смертельно устал! – воскликнула графиня. – Ничто так не утомляет, как длительное путешествие. Все из-за огромного количества невзгод, которые выпадают на долю путешественника. Иди в постель, Кит. Когда ты проснешься, то почувствуешь себя гораздо лучше.

– Проснусь полным жизненных сил и жажды приключений. – Рассмеявшись, молодой человек чмокнул мать в щеку и поднялся со своего места. – Луна, похоже, подействовала на вашу рассудительность губительнейшим образом, но это не значит, что я не люблю вас всем сердцем, дорогая маменька.

Графиня улыбнулась сыну с самым безмятежным видом, а он отправился собирать оставленные на лестничной площадке вещи, чтобы отнести их в спальню брата.

Кит невероятно устал, поэтому, вместо того чтобы обдумать сложившееся положение, весьма щекотливое, кстати, заснул спустя пять минут после того, как задул свечу.

Через несколько часов его разбудил звук раздвигаемых штор. Кит приподнялся на локте, пытаясь понять, где он находится. Затем все вспомнил и снова откинулся на подушку, ожидая, какие еще неприятности готовит ему грядущий день.

Полог его кровати, поддерживаемый четырьмя столбиками, был отдернут с такой бесцеремонностью, что Кит понял: он, вернее, Эвелин уж точно впал в немилость своего камердинера.

– Доброе утро, Фимбер! Который час? – зевнув, промолвил молодой джентльмен.