В подарочной упаковке
Шрифт:
— Я разогрела для тебя супчик, — сказала я. — Ты будешь кофе, чай или?..
— Чай, пожалуйста, — ответил он.
Я сама никогда не пью чай, но у Амелии кое-что было. Я поискала в ее коллекции, и надеялась, что ничего из этих пакетиков не превратит его в жабу или что-нибудь подобное. Магия Амелии имела в прошлом некоторые неожиданные результаты. Определенно, что-то, называемое LIPTON, должно быть ничего, да? Я макнула пакетик в кипящую воду и стала надеяться на лучшее.
Престон ел суп очень осторожно. Возможно, потому, что я его слишком сильно разогрела? Он отправлял содержимое ложки в рот так, будто никогда раньше супа не ел. Может, его мама всегда готовила сама. Я чувствовала себя немного смущенной. Я наблюдала за ним, поскольку ничего более интересного для наблюдения деле не было. Он поднял взгляд и встретился со мной глазами.
Помедленнее. Все происходит слишком быстро.
— Итак, как ты получил ранения? — спросила я. — У вас была стычка? Как случилось, что твоя стая бросила тебя?
— Была драка, — ответил он. — Переговоры не сработали, — на его лице отражались какие-то сомнения и огорчение. — В любом случае, было темно, и каким-то образом меня оставили.
— Ты думаешь, они за тобой вернуться?
Он закончил с супом, и я поставила перед ним кружку с чаем.
— Или кто-нибудь из нашей стаи, или из Монро, — сказал он угрюмо.
Это не звучало, как добрая весть.
— В таком случае, тебе лучше позволить взглянуть мне на рану сейчас, — сказала я.
Скорее, чем я могла предположить по его физической форме, и быстрее, чем я решила, что дальше делать, Престон убрал полотенце с шеи, и я склонилась, чтобы осмотреть повреждение. Рана почти затянулась.
— Когда тебя ранили? — спросила я.
— На рассвете, — его огромные чайные глаза встретились с моими. — Я пролежал там много часов.
— Но… — неожиданно я подумала, достаточно ли я в своем уме, чтобы приводить в свой дом незнакомцев. Я знала, что было бы не очень мудро позволить Престону понять, что я сомневаюсь в его рассказе. Рана выглядела очень опасной, когда я нашла его в лесу. Теперь же, когда он вошел в дом, его рана исцелилась практически за минуты? В чем дело? Верыисцеляются быстро, но не мгновенно же.
— Что-то не так, Сьюки?
Было невероятно тяжело думать о чем-то еще, когда его длинные мокрые волосы оставляли след на его груди, а голубое полотенце сползло так невыносимо низко.
— Ты действительно Вер? — проговорилась я, и отступила на пару шагов.
Его мозговые волны соскользнули в классический для Веровритм, с прерывистыми темными модуляциями, которые я находила обычными.
Престон Пардлоу выглядел абсолютно шокированным.
— А кем еще я могу быть? — сказал он, и вытянул руку. Она услужливо зарябила мехом от плеча, а на пальцах прорезались когти. Это было самое непринужденное превращение из всех, какие мне когда-либо приходилось видеть, и было очень мало шума, который у меня ассоциировался с трансформациями, свидетелями которых мне приходилось бывать несколько раз.
— Ты, должно быть, какой-то особый супер-вервольф?
— Моя семья имеет особый дар, — сказал он гордо.
Он встал, и полотенце соскользнуло полностью.
— Не сомневаюсь, — сказала я, подавившись. Я почувствовала, как мои щеки краснеют.
Снаружи раздался вой. Может, и не самый ужасный звук, особенно в темном, холодном лесу, но когда этот ужасный звук слышался с границы заднего двора и леса, волосы на руках становятся дыбом. Я уставилась на волчью лапу Престона, чтобы посмотреть, окажет ли вой на него какое-то впечатление, и увидела, что рука приобретает человеческие очертания.
— Они вернулись за мной, — сказал он.
— Твоя стая? — спросила я, надеясь, что за ним вернулись его родичи.
— Нет, — его лицо было суровым. — Это Острые Когти.
— Позвони своим. Пусть они приедут сюда.
— Они оставили меня не случайно, — он выглядел униженным. — Я не хотел говорить об этом. Но ты такая добрая.
Это не нравилось мне всё больше и больше.
— И в чем была причина этого?
— Это была расплата за проступок.
— Давай вкратце, двадцать слов или меньше.
Он опустил взгляд в пол, и поняла, что он считает слова. Это парень был нечто, единственный в своем роде.
— Сестра вожака хотела меня, я ее не хотел, она сказала, что это ее оскорбляет, и меня за это будут мучить.
— Почему твой вожак согласился на это?
— Я все еще ограничен в количестве слов?
Я кивнула головой. Он говорил очень серьезно. Но, возможно, у него было очень тонкое чувство юмора.
— Я не любимчик у нашего вожака, и он был рад поверить в мою виновность. К тому он сам жаждет сестру вожака Острых Клыков, и с точки зрения нашей стаи это достойная партия. В результате я был брошен на растерзание.
Я однозначно могла поверить, что сестра вожака могла его вожделеть. И в остальном история не была из ряда вон, если вы достаточно много общаетесь с Верами. Они, конечно, вполне человечны и разумны со стороны, но у них есть свой, веровский, образ жизни, они — другие.
— Так они тебя оставили здесь в качестве жертвы?
Он мрачно кивнул. Я не могла заставить себя попросить его обернуться полотенцем. Я тяжело дышала, смотрела прочь и решила, что стоит сходить за дробовиком.