В подручных у киллера
Шрифт:
– На фиг этот маскарад? – поинтересовался Никита.
Гошка ничего не ответил, только сунул сумку и футболку в руки Никите, а сам сбежал вниз по ступеням. Набрал в грудь воздуха и позвонил в дверь. Сердце гулко колотилось, по спине струйкой бежал пот, но все опасения оказались напрасными. Дверь никто ему не открыл. Убедившись, что дома никого нет, он махнул рукой Никите.
– Дохлый номер, его нет… – В голосе Гошки слышалось некоторое облегчение.
– Ладно, пошли во двор, а то тут духотища, – сказал Никита, тоже
Они спустились во двор. Шкаф уже затащили. На лавочке возле подъезда никто не сидел, она была залита солнцем. Но мальчики в изнеможении плюхнулись на нее.
– Аж весь взопрел, – признался Гошка.
– Тут ты не охладишься, – отозвался Никита. – Пошли, тенек поищем.
Но тут к подъезду подкатила синяя «девятка». Из нее вышел мужчина, высокий и очень худой, можно сказать, тощий. Густые темные волосы, темные усы. Он не спеша закрыл машину, поставил на сигнализацию и уже сделал несколько шагов к подъезду, но потом, видимо, что-то вспомнил и вернулся к машине.
– Это он, – шепнул вдруг Гошка.
– С чего ты взял?
– Чувствую!
Гошка вдруг сорвался с места, пробежал несколько метров и юркнул за угол. Потом выглянул оттуда и, сложив руки рупором, гаркнул:
– Иван Егорыч!
Никита так и прирос к месту. А мужчина сразу же оглянулся. «Неужели вправду он?» – подумал Никита, не сводя с него глаз. Мужчина еще подождал, не повторится ли оклик, потом пожал плечами, взял из машины какой-то сверток, опять запер ее и пошел к подъезду. Никиту как ветром сдуло с лавочки. Он помчался к Гошке, который ждал его за углом.
– Точно, он! – восторженно прошептал Никита. – Как ты догадался?
– Сам не знаю. Что ж ты его не снял, ведь сумка у тебя была? – с укором спросил Гошка.
– Да у меня от неожиданности все из башки вылетело! – признался Никита. – Но главное, мы теперь знаем его в лицо! Это уже немало.
– Мало!
– Ну ты и наглый! – засмеялся Никита. – Все только позавчера началось, а мы уже столько знаем… И адрес, и телефон, и физию… кстати, у него тик! Я заметил!
– Какой еще тик?
– Нервный тик. Глаз у него дергается.
– Ну и что?
– Да ничего, просто штрих к портрету. Ты когда заорал, он аж подпрыгнул.
– Ну, Никита, а дальше что делать будем? Ума не приложу!
– Раз уж приперлись сюда, давай все же понаблюдаем. А вдруг он решит, к примеру, пойти в магазин или еще куда-нибудь…
– Давай, – без особого энтузиазма согласился Гошка.
Они отыскали тенистое местечко и уселись прямо на траву. Отсюда был хорошо виден подъезд, где жил Иван Егорович. Минут через двадцать Гошка не выдержал:
– Кошмар какой-то… Пить охота…
– Мне тоже, – кивнул Никита. – Надо купить мороженого и водички похолоднее. Давай я сбегаю!
– Нет уж, я сам! – сразу вскочил Гошка и рванул со двора. Вскоре он вернулся с двумя запотевшими бутылочками «Спрайта» и двумя
– Кайф! – простонал Никита, отхлебнув из горлышка холодной шипучей воды.
– Смотри, Никита!
– Черт, в самый неподходящий момент, – проворчал тот, поднимаясь с земли.
Из подъезда не спеша вышел Иван Егорович, прошел мимо своей машины и уже приближался к подворотне, как вдруг откуда ни возьмись выскочила женщина в пестром сарафане, подлетела к Ивану Егоровичу и – бац-бац! – надавала по физиономии. Мальчики замерли в изумлении. Иван Егорович от неожиданности остолбенел, держась за правую щеку. А женщина, рыдая, кричала:
– Подонок! Мерзавец! Вор! Чтоб тебе пусто было! Чтобы ты сдох где-нибудь в канаве! Сволочь!
Мальчики подобрались поближе, чтобы не упустить ни единого слова. Иван Егорович наконец опомнился и зашипел:
– Молчи, кретинка! Заткнись, кому говорю!
– А, испугался? Думаешь, на тебя управы нет, скотина проклятая? Что ты сделал с моей сестрой? Думаешь, тебе это сойдет с рук? Как бы не так! Я тебя выведу на чистую воду! – вне себя от ярости кричала женщина.
– Если ты сейчас же не заткнешься, очень пожалеешь!
Мало-помалу вокруг начал собираться народ. Иван Егорович затравленно озирался, ища пути к отступлению.
– Сумасшедшая баба! – громко заявил он и уже хотел спастись бегством, но тут женщина снова подскочила к нему и что было сил огрела его сумочкой на длинном ремне.
У Ивана Егоровича из носу хлынула кровь. Он вдруг страшно побледнел, схватил женщину за рукав и размахнулся, чтобы ударить ее, но тут какой-то пожилой мужчина перехватил его руку:
– Эй, друг, так не годится! Женщину нельзя бить! Ты не знал?
– А ты, старый пень, не суйся не в свое дело! – рявкнул Иван Егорович. – Пусти, я кому сказал!
Женщина вдруг расхохоталась.
– Он все прекрасно знает, только думает, что ему все можно, все позволено! Он думает, он самый умный, самый гениальный, а потому имеет право и убить, если очень понадобится… И никого не пожалеет, даже мать родную! Знаете, что он со своей матерью сделал?
Иван Егорович вдруг стряхнул руку пожилого мужчины и сказал со странной улыбкой:
– Охота вам полоумную слушать? Пожалуйста, а я не намерен. Ее муж бросил, вот она и бесится! – и поспешил скрыться в подъезде…
А женщина вдруг начала хватать ртом воздух, ее поддержала молоденькая девушка, оказавшаяся рядом, и помогла дойти до скамейки.
– Может, «Скорую» вызвать? – предложил мужчина, вступившийся за нападавшую.
– Нет, спасибо, не стоит, – тихо проговорила женщина, – я вот посижу немножко… – Она достала из сумочки какую-то таблетку и сунула в рот.
– Никита, – прошептал Гошка, – мы должны с ней познакомиться.
– Я тоже подумал… Хорошо бы ее до дому проводить. Вдруг она что-нибудь интересное расскажет…