В погоне за ангелом
Шрифт:
— Конечно, — ответил я. — Вы не возражаете, если я тут немного поброжу?
Она вручила мне каталог с ценами и одарила очередной радостной улыбкой:
— Разумеется.
«Уж эти мне мошенники!»
Галерея размещалась в огромном помещении, разделенном на секции тремя фальшстенами, которые образовывали альковы с выставленными в них экспонатами. Их было совсем не много, но все до единого показались мне подлинниками. Вазы и чаши стояли на подставках под изысканными акварелями, выполненными на тонких тканях в бамбуковых рамках. Ткань пожелтела от времени.
Мне понравились несколько гравюр на дереве, особенно очень красивая сдвоенная гравюра с разными сюжетами. На каждой был изображен мужчина в бамбуковой хижине на берегу реки, на горизонте бушевала гроза и вспыхивали молнии. На обеих гравюрах мужчина держал в руках полоску голубой ткани, развевавшейся на ветру и летящей за пределы картины. Причем гравюры были составлены таким образом, что полоска словно переходила из одной картины в другую, соединяя двух мужчин.
«Чудная вещь и прекрасно смотрелась бы у меня дома, — решил я, посмотрев, сколько она стоит: 14 000 долларов. — Возможно, мне удастся найти что-нибудь более подходящее».
В дальнем конце зала стояли изящный письменный стол работы Эллиота Райерсона и три стула с бархатной обивкой, чтобы покупатели могли присесть и обсудить свое новое приобретение, а также пара пальм из тех, что я безуспешно пытаюсь вырастить в своем офисе. Эти пальмы были полны жизненных сил. За ними я разглядел дверь. Дверь открылась, из нее вышел седеющий мужчина в розовой рубашке «Лакоста» и слаксах цвета хаки и принялся что-то искать на столе. Брюнетка оглянулась через плечо и сказала:
— Мистер Деннинг, этот господин хотел вас видеть.
Малькольм Деннинг дружелюбно мне улыбнулся и протянул руку. Глаза у него были грустные.
— Вы не могли бы подождать еще минутку? Разговариваю по телефону с клиентом из Парижа.
Мне понравилось его рукопожатие.
— Конечно.
— Спасибо. Постараюсь недолго.
Он наградил меня еще одной улыбкой, нашел то, что искал, и скрылся за дверью. Малькольм Деннинг, Заботливый Мошенник.
Брюнетка продолжила разговор с пожилой парой, а я принялся снова бродить по галерее. Когда все вернулось на круги своя, я прошел в дверь. Слева был небольшой коридор с туалетом, в дальнем конце — помещение, похоже отведенное под склад и упаковку покупок, а справа — маленький офис. В нем за заваленным бумагами бюро с раздвижной крышкой сидел Малькольм Деннинг и разговаривал с кем-то по телефону — по-французски. Увидев меня, он поднял голову, прикрыл рукой трубку и сказал:
— Извините. Еще пара минут.
Я достал свою лицензию и показал ему. Можно было бы обойтись и визиткой, но лицензия выглядит более официально.
— Элвис Коул. Так меня зовут. Я частный детектив. И вот я тут. — Всегда хочется выразиться как-нибудь эдак. — У меня возникло несколько вопросов по искусству феодальной Японии, и мне сказали, что я должен обратиться к вам.
Не отводя от меня глаз, он что-то буркнул в трубку, кивнул чему-то, чего я не слышал, и закончил разговор. На бюро стояли четыре фотографии, на одной была полная женщина с милой улыбкой, на другой — три мальчика-подростка. На третьей моим глазам предстала команда Малой лиги с Малькольмом Деннингом и еще каким-то мужчиной. На обоих были рубашки с надписью «ТРЕНЕР».
— А могу я поинтересоваться, кто прислал вас ко мне?
— Поинтересоваться-то вы можете, но, боюсь, я не смогу ответить на ваш вопрос. Кое-кто мне кое-что сказал. Я должен охранять свои источники информации. Особенно если то, что они мне сказали, может быть использовано против них. Вы меня понимаете?
— Против них?
— Особенно в этом случае.
Он кивнул.
— Мистер Деннинг, вам известно, что такое «Хагакурэ»?
Он явно занервничал.
— Ну, «Хагакурэ» нельзя назвать произведением искусства. Понимаете, это книга.
Он положил одну руку на бюро, а другую — на колено. На бюро стояла красная кружка с надписью «ПАПА».
— Но ведь правильно будет сказать, что тот, кто интересуется ранним японским искусством, обязательно заинтересуется и «Хагакурэ»?
— Полагаю, что так.
— Один из оригиналов «Хагакурэ» был похищен несколько дней назад. Вы что-нибудь слышали об этом?
— Господи! А почему я должен был об этом слышать?
— Да потому что все знают: вы пару раз толкали краденые произведения искусства.
Он поднялся, резко отодвинув стул. Офис был таким маленьким, что мне казалось, будто мы стоим в телефонной будке.
— Полагаю, вам следует уйти, — заявил он.
— Да ладно вам, Малькольм. Расслабьтесь. Вы ведь не хотите, чтобы я вам врезал, а я могу.
Дверь в коридор открылась, и появилась та самая симпатичная брюнетка. Увидев нас, улыбнулась и сказала:
— Ой, а я вас потеряла.
Затем она заметила выражение лица своего босса.
— Мистер Деннинг?
Он взглянул на меня, я ответил ему тем же. Тогда он повернулся к девушке:
— Да, Барбара?
Нервозность часто бывает заразительной. Она переводила взгляд с Деннинга на меня и снова на Деннинга.
— Кендалы хотят купить Миори, — сообщила она.
— Может быть, Кендалы смогут мне помочь, — предположил я.
Малькольм Деннинг довольно долго не сводил с меня глаз, а потом сел на место.
— Я скоро приду.
Когда она ушла, он заявил:
— Я могу подать на вас за это в суд. Могу добиться судебного постановления, запрещающего вам здесь появляться. Могу сделать так, что вас арестуют.
Он вдруг резко охрип, и в его голосе появились интонации вроде: я-всегда-знал-что-это-случится-и-это-случилось.
— Ясное дело, — согласился я.
Он уставился на меня, тяжело дыша и обдумывая создавшееся положение. Он явно пытался решить, как далеко может зайти, приняв мою подачу, и во что это ему обойдется.
— Если кто-то захотел получить «Хагакурэ», кто мог организовать кражу? — спросил я. — Если бы «Хагакурэ» продавалась, кто мог бы ее купить?