В погоне за мечтой
Шрифт:
Прищурившись, Мишель задумчиво разглядывала улицу, запруженную гудящими, визжащими и громыхающими автомобилями, которые отчаянно прорывались от одного светофора к другому. У дальнего края пляжа, примерно в двух милях от Мишель, к небесам вздымалась гора, вершина которой утопала в тумане, а склоны были покрыты самыми грандиозными в мире трущобами. Как странно распорядилась жизнь, подарив беднякам роскошный вид на океан и предоставив богатым с напыщенным видом ходить по загазованным улицам города среди стекла и бетона!
Мишель повернулась к воде и, улыбнувшись, помахала рукой Каре и ее детям, которые проплывали мимо на доске. Сегодня
Мишель потягивала пиво, наблюдая за юнцом, который вскрывал кокосовый орех для жирного туриста из Германии, расположившегося в соседней кабинке. Потом она перевела взгляд на дорожку, искусно выложенную мозаикой, и, заметив приближающегося Тома Чамберса, весело заулыбалась.
– Два «Чоппа», – сказала Мишель юному торговцу, увидев, что вместе с Томом пришел Антонио.
Том уселся под красно-белым зонтом, а Антонио отправился поболтать с хозяином пункта по прокату шезлонгов.
– Как все прошло? – спросила Мишель.
– И хорошо, и плохо, – ответил Чамберс. – Где Каван?
– Он появится с минуты на минуту, – сказала Мишель.
Чамберс вынул сотовый телефон и набрал номер.
– Ты прочла это? – поинтересовался он, указывая на бюллетень, лежавший на столе.
Мишель кивнула.
Чамберс дернул краешком рта и, соединившись с абонентом, быстро заговорил по-португальски.
Мишель прислушивалась к разговору и гадала, отчего всякий раз, оказавшись рядом с Томом, она вспоминает о Майке. Должно быть, причиной тому манера Тома держаться, решила она, поскольку теплые серые глаза, сиявшие юмором и добротой на жестком морщинистом лице, а также его крупное мускулистое тело не имели ничего общего с Майком. Майк был выше и гибче, выглядел более изящным и ухоженным. И все же между двумя мужчинами было сходство, которое волновало и заинтриговывало Мишель. Вероятно, их объединяли уверенность в себе и внутренняя сила, которые внушали окружающим спокойствие, но могли и взбесить. А может, дело было в том, что в последнее время Мишель очень часто думала о Майке, и напоминанием о нем мог послужить любой мужчина – будь то брат Майка или первый встречный незнакомец.
Чамберс еще не закончил разговор, когда в кабинке появился Антонио.
– Том говорит, все прошло и хорошо, и плохо, – сказала Мишель, когда он опустился в шезлонг и потянулся за стаканом. – Вы встречались с прокурором?
Антонио кивнул и пригубил пиво.
– Он действительно на нашей стороне?
Антонио вновь кивнул:
– Прокурор не хочет, чтобы мы приезжали к нему в контору, он считает, что это слишком опасно,
– Но как с ним связаться, если мы раздобудем улики против Пастиллиано? – спросила Мишель.
– Он дал номер телефона, по которому можно позвонить и оставить сообщение, – ответил Антонио. Он бросил взгляд на Тома, который был по-прежнему поглощен беседой, и вновь повернулся к Мишель. – Том уже рассказал тебе о Марсио, о парне, который приходил к нам в приют несколько недель назад? Тот самый Марсио, который оказался членом уличной группировки «Эстрелла»?
Мишель покачала головой и нахмурилась.
– А что с ним? – удивилась она. – Я думала, он вернулся на улицы.
– Да, так он и сделал. Вчера вечером его застрелили полицейские.
– Господи, только не это! – пробормотала Мишель, вспоминая страх и враждебность юноши и чувство безысходности, которое охватило ее саму, когда он решил покинуть приют. – Что с ним произошло?
– Минувшей ночью мы обнаружили за стеной приюта его брата, – сказал Антонио. – В него тоже стреляли. Двое парней из группировки принесли его и бросили у ворот. Сейчас он в больнице. За ним ухаживает сестра Лидия.
– Он поправится? – спросила Мишель.
Антонио кивнул:
– Да, должен. Во всяком случае, он в сознании.
Чамберс завершил беседу, Мишель посмотрела на него и перевела взгляд на Антонио.
– Сегодня утром Том сделал несколько официальных запросов, – продолжал молодой человек. – В полиции заявили, что накануне произошла стычка в трущобах Гуарарапес, где обычно обретается «Эстрелла». Судя по рапорту, там была перестрелка. Однако в который уже раз никто из полицейских не пострадал, в то время как погибли трое юношей и один оказался серьезно ранен. Отсюда можно сделать вывод, что мальчишки были не вооружены.
– Думаю, тела были убраны с места преступления еще до того, как там появилась гражданская полиция, – отозвалась Мишель.
Антонио кивнул.
– Я ходил туда два часа назад, – сказал он. – Соседи говорят, что один из полицейских встал над Марсио, который лежал на земле и был уже ранен, и трижды выстрелил ему в лицо.
– О Господи! – прошептала Мишель. – Кто-нибудь согласился выступить свидетелем?
– Никто, – промолвил Антонио.
– Самое неприятное в том, – заговорил Чамберс, – что полицейским разрешено носить второй пистолет, не зарегистрировав его. Поэтому им достаточно открыть огонь из табельного оружия, потом пару раз выстрелить в землю из незаконного и положить его на труп. И дело сделано! В рапорте записывают: «Перестрелка». Никому и в голову не придет всерьез расследовать происшествие, ведь эти мальчишки, вооруженные или нет, загодя считаются преступниками. Быть может, преступниками поневоле, но это не смягчает их вину.
– В деле Марсио есть еще одно обстоятельство, которое может тебя заинтересовать, – добавил Антонио. – У него маленький сын.
Мишель изумленно посмотрела на молодого человека.
– Сын? – переспросила она.
Антонио кивнул:
– Его зовут Энеас. Ему десять месяцев. Я видел его сегодня утром.
– Но… – Мишель покачала головой, пытаясь собраться с мыслями. Пятнадцатилетний Марсио вполне мог оказаться отцом, в здешних местах такое случалось нередко, и все же эта весть явилась для нее полной неожиданностью. – Где его мать? – осведомилась она.