В погоне за невозможным (в другом мире в имперском экзоскелете)

Бурнашев Андрей

Я торопливо принялся закрывать дверь, а девушка побежала дальше, проверяя помещения на наличие укрывшихся в них врагов. К счастью этот корабль был пуст.

«Кажется, можно немного перевести дух. На какое-то время мы в безопасности. Броню корпуса не прострелить из пехотного бластера. И, надеюсь, бандиты не будут стрелять по своему же кораблю из орудий второго штурмовика, тем более, внутри ангара. Последствия такого выстрела были бы катастрофические. Но всё равно. Даже закрывшись внутри, мы не сможем отсиживаться здесь достаточно долго. Бандиты, рано или поздно, взломают дверь. Ну, или найдут какой-нибудь иной способ, чтобы выкурить нас наружу».

В смятении чувств я побежал по коридору, собираясь догнать девушку, сказать ей, что заблокировал дверь

и решить, как нам быть дальше. В итоге я нагнал её уже в рубке управления и когда вбежал туда, с ужасом осознал, что девушка собирается вывести штурмовик из ангара и уже запустила двигатель. До этой секунды я даже и представить не мог, что она умеет управлять боевым кораблём. Это казалось безумием. Растерявшись, я не успел её остановить. Впрочем, у девушки и не было времени на раздумья, или на то чтобы спросить моего мнения. Хотя не думаю, что моё мнение её хоть как-то интересовало. На экране я увидел, что ворота ангара закрываются. Корабль рванулся вперёд, стремясь успеть в быстро убывающую щель. Единственно, что я успел, это схватиться за поручень. Мгновение и мы покинули лайнер, вылетев в открытый космос. В ту же секунду второй штурмовик устремился за нами следом и открыл огонь. У обоих кораблей было по две скорострельные, автоматические турели, на крыльях, способные вести огонь в практически любом направлении. Из них защитное поле штурмовика не пробить, но их огонь лишал возможности сбить противника самонаводящейся ракетой. Другое дело – главное орудие. Непомерно мощное оно было жестко закреплено на днище и, для того, чтобы целиться из него, необходимо было поворачивать сам корабль в направлении выстрела. Как только мы вылетели из ангара, преследующий нас штурмовик шарахнул по нам из главного орудия. Удар пришёлся в правый борт по касательной. Ни турели, ни двигатели не пострадали. Но на борту начался пожар, угрожающий безопасности реактора. После этого выстрела я понял, что бандиты намерены уничтожить нас любой ценой. Единственная надежда, что они не станут далеко удаляться от захваченного лайнера, где, возможно, остались их товарищи, тоже растаяла как дым буквально через несколько минут, когда лайнер остался где-то далеко позади. Мы неслись на максимальной скорости, постоянно маневрируя так, чтобы не давать врагу вести по нам прицельный огонь из главного орудия. Но, тем не менее, по нам попали ещё раз, сбив один из хвостовиков и корпус антенны дальней связи на крыше. Из-за непрекращающегося огня турелей противника, защитное поле корабля испытывало значительную нагрузку, оттягивая на себя большую часть энергии реактора. По этой причине мы не могли совершить прыжок в гиперпространство. Ситуация была патовая. Бесконечно уклоняться нам не удастся. Рано или поздно бандитам повезёт. Методично обстреливая цель из главного орудия, у них есть большой шанс зацепить нас ещё раз, сколько бы мы не метались из стороны в сторону. Тем более, что мы не знаем, вызвали ли они подкрепление. Возможно, в скором времени к погоне присоединится ещё несколько кораблей этих отморозков. Но даже если и нет, мы всё равно скоро погибнем от разрастающегося пожара или от взрыва реактора, который лишился охлаждения и пошёл в разнос.

Я быстро осмотрел панель управления.

«Похоже, что у нас есть некоторое количество самонаводящихся ракет. Преследователя ими, конечно же, не сбить. Но если выпустить их все разом, турели противника переключатся на них, оставив нас в покое до тех пор, пока не разделаются со всеми ракетами. Вряд ли этого времени хватит на то, чтобы совершить гиперпрыжок, но у нас всё равно нет других вариантов».

Я посмотрел на девушку.

«Спрошу, что она думает об этом. Как мне к ней обратиться? Не кричать же ей – «Эй, ты!». Почему я до сих пор не узнал её имени? Нас того и гляди убьют, а мы так и не познакомились».

Я открыл было рот, и, в этот момент, наш корабль получил сокрушительный удар в корму. В первое мгновение показалось, что всё-таки взорвался реактор. Кабину управления с силой швырнуло вперёд. Мне не удалось удержаться на ногах и я, с

размаха, ударился об пол собственным задом, но поручень из рук не выпустил. От боли, казалось, искры посыпались из глаз. А вот девушка не смогла удержаться только одной рукой. Она улетела куда-то назад, и там был слышен сильный, глухой удар о переборку. Корабль также резко остановился, и я стукнулся лбом о поручень.

«Господи! Как больно! Что случилось?! Почему мы остановилось?! Проклятье!» – я потряс головой, словно так надеялся справиться с неприятным звоном в ушах. – «Так! Ладно! Соберись! Ещё не конец! Кажется, в системе произошёл какой-то сбой, и сработали передние тормозные двигатели. Вероятно, автоматика попыталась скомпенсировать внезапное ускорение. Но сейчас мы замерли на месте и стали для врага неподвижной мишенью!»

Превозмогая боль, я вскочил на ноги, лихорадочно осматривая панель управления.

«Нужно что-то делать. Или нас добьют! Что у нас осталось?»

В глазах всё плывёт. Надписи кажутся нечёткими. Но вроде бы реактор всё ещё цел. Главный двигатель тоже. Мы лишились лишь турели справа. Она выдаёт ошибку, но есть шанс, что восстановится в течение ближайшего времени. Сам корабль практически не пострадал. Видимо залп, главного орудия противника, попал не в нас, а прямо в центр потока энергии, истекающего из дюз нашего главного двигателя. Произошёл взрыв. Но он был за пределами корабля и только лишь с силой швырнул нас вперёд. Целостность зеркала не была нарушена. Хотя удивительно, что оно уцелело. Нагрузка на него в десятки раз превысила номинал.

«Неважно! Теперь мне нужно вести корабль. Необходимо переключить управление на этот джойстик».

Какое-то движение привлекло моё внимание. Я поднял глаза на экран. Прямо передо мной разворачивался вражеский штурмовик. Сейчас он показался просто необычайно огромным. По крайней мере, он занимал собой почти всю площадь экрана, нависая надо мной словно гора. Он был так близко, что я мог рассмотреть на нём мельчайшие детали. Кажется он, едва избежал столкновения с нами, в тот момент, когда мы внезапно остановились. Теперь же он поспешно разворачивался, стремясь снова повернуться к нам главным орудием. Как только это произойдёт – нам конец.

Мать его…!

До меня вдруг дошло, что прицел нашего главного орудия горит точно в центре вражеского корабля. Я спешно склонился над панелью управления.

«Как активировать пушку?! Времени нет! Ещё секунда другая и я не успею».

Быстро пробегая глазами по значкам и символам, я даже холодным потом покрылся от напряжения.

Вроде это! Поздно гадать и сомневаться. Вражеская машина завершает разворот. Я вжал найденный значок. Буквально ударил по панели. Символ прицела моргнул, сменив свой цвет на красный. Но выстрела не произошло.

«Да что ж такое?! Вы издеваетесь?! Что-то ещё нужно нажать, чтобы это корыто, наконец, выстрелило?! Может эта кнопка на рукоятке джойстика?»

Я сжал рукоятку двумя руками и в то же мгновение явственно почувствовал, как вздрогнул пол под ногами. А потом вынужден был зажмуриться от нестерпимо яркой вспышки на экране, в которой потонул весь вражеский штурмовик. Словно зажглась сверхновая звезда. Фильтры конечно среагировали. Но в первый момент этот свет просто ослепил меня до боли в глазах. А ещё через мгновение по нашему корпусу ударили обломки. Два удара были очень сильные. Нас даже ощутимо сдвинуло назад. И ещё множество мелких попаданий разной степени тяжести.

Я сел на пол совершенно опустошённый.

«Не может быть!»

«Мы справились!»

«Я этого гада подстрелил!»

Главное орудие, бывшего имперского штурмовика, непомерно мощное для корабля такого класса. Из него, наверное, можно пробить даже броню тяжёлой стационарной базы. Думаю, с такого расстояния, наш заряд прошил вражеский корабль, насквозь.

Кашель сзади привёл меня в чувство. Я оглянулся. Похоже, что от удара об стену девушка не умерла. Сейчас она сидела на полу. По её подбородку стекала кровь. Увидев, что я обернулся, она изобразила улыбку, впрочем, весьма жалкую.