В погоне за ней

Мэи?сен Кэт T.

— Я как-то читал статью об этом. От него страдает примерно каждая пятая американская «пара», — сообщаю я ему.

— Да! Значит, ты знаешь, да?

Вечер пятницы на пляжной вечеринке, вокруг меня сексуальные дамы в бикини, а я разговариваю с парнем о вторичном бесплодии. Жизнь, блядь, взорвалась прямо сейчас. Почему этот конгалайн еще не пришел, чтобы спасти меня?

Я напрягаю глаза, пытаясь сосредоточиться: — Просто дай ей время прийти в себя. Может быть, тебе действительно нужно медицинское вмешательство.

Он

громко хихикает: — Вы знакомы с моей женой? Она упряма, как два мула. Слушай, я буду честен с тобой, чувак. Дошло до того, что она все время хочет трахаться, и впервые в жизни мне это не доставляет удовольствия. Я знаю, что она хочет этого только для того, чтобы завести ребенка, но я никогда не думал, что скажу это кому-то… Я чувствую себя использованным, как будто я нужен ей только ради моего тела.

Ладно, я хочу выплюнуть свой напиток и разразиться смехом. Это же Рокки, в конце концов. Однако его поникший взгляд говорит мне, что все гораздо серьезнее, и это не шутка.

— Рокки. Вы справитесь с этим. Вам нужно общаться друг с другом. Семьи, которые были опрошены в той статье, сказали, что это разрушило их браки. Я могу только представить, какой стресс это может добавить, когда, теоретически, попытка завести ребенка должна быть вашим самым счастливым временем. Вы оба молоды, и я уверена, что если вы сделаете передышку, все получится.

Кто, блядь, я сейчас? Из преследователя превратился в советника?

Где мои напитки?

Рокки извергает огромную отрыжку, а несколько дам рядом с нами кричат «Мерзость» и уходят. Боже, это совсем не помогает мне набрать очки. Я иду домой один. Один и пьяный как скунс.

— Видишь, какой я жалкий? Я здесь в пятницу вечером. Цыпочка с огромным каре пронесла свои кокосы мимо меня, а я хоть поприветствовал ее в стиле Рокки? — он качает головой, разочарованный в себе.

— Может, тебе лучше пойти домой, ну, знаешь, побыть с женой.

Как же я завидую тому, что у него есть.

— Я бы хотел, но они с Чарли ушли куда-то смотреть шоу или что-то в этом роде.

И снова это имя.

Рокки, должно быть, заметил язык моего тела: — О, чувак, извини.

— За что? — отмазываюсь.

— За то, что заговорил о Чарли. Не знаю, стоило ли мне это делать. Ты, наверное, забыл ее, да? Я имею в виду, что ты, должно быть, трахаешься с девушками, как будто завтра не наступит.

Я ухмыляюсь, поднося кокос к губам, и допиваю напиток в один присест.

— Я знаю этот взгляд. Расскажи мне! Мне нужно жить викарно через кого-то другого. Лекс чертовски скучен, когда речь заходит о его прошлом. Эрик, ну… забудь об этом. Мне не нужно повторение процесса сосания члена.

Ахх, блаженные воспоминания о прошлой ночи: — Не так много, чтобы рассказывать. Прошлая ночь была первой за долгое время. Они были сексуальны…

— Они? — он прервал меня, глаза практически вылезли из глазниц.

Я не отвечаю. Вместо этого

я молчу. Я не из тех, кто открыто говорит о своей сексуальной жизни, несмотря на то, насколько отвратительной она была прошлой ночью.

— Чувак, блядь, они что, сожрали друг друга? Блядь, нет, подожди, они что, пальцами в задницы друг другу тыкали?

Я чуть не выплюнул свой напиток, потому что они это делали, просто я не думал, что он спросит.

— Скажем так: что бы ни придумало твое воображение, это было сделано.

Черт, я наглый ублюдок, когда я пьян.

Он издает самое громкое «Блядь», которое я когда-либо слышал, а затем говорит что-то о том, что ему нужно срочно найти жену или туалет. В любом случае, он исчезает, и я снова остаюсь один.

Правда, ненадолго.

Линия конга находит меня, Эрика перед поездом, и после этого ночь превращается в одно сплошное пятно.

Девятая глава

— Что это, черт возьми, такое?

Я уставилась на напиток, который Тристан протягивает мне. Цвет темно-зеленый, консистенция густая, что-то плавает у края. Я чувствую, как желчь поднимается в горле, и с трудом сглатываю, борясь с рвотой, которая быстро всплывает на поверхность. Стараясь оттолкнуть стакан, но сил у Тристана больше. Я слаб.

Чертов Эрик и эта чертова линия конга!

Он толкает стакан обратно ко мне: — Выпей это. Я обещаю, что у тебя не будет похмелья, если ты выпьешь его.

У меня короткое замыкание, голова стучит, как отбойный молоток, и я не хочу ничего, кроме как ощутить прохладу кафеля в ванной, ласкающего мое лицо. О, и вылить этот прогорклый напиток на голову Тристана.

— Парень, отвали. Я не буду это пить.

Он продолжает стоять надо мной и не отпускает. Блядь, чтоб тебя. Я выхватываю у него этот дурацкий напиток и выпиваю его одним махом.

О, мать твою.

Я бегу в туалет, уверенный, что содержимое моего желудка скоро скажет «привет» унитазу. Жду, но проходит несколько минут, ощущения стихают, головная боль ослабевает.

— Что, черт возьми, там было?

— Лучше тебе не знать. Но ты чувствуешь себя лучше, не так ли? — похоже, он доволен собой.

Я киваю, потом говорю ему, чтобы он убирался на хрен из ванной, и принимаю самый длинный душ в истории человечества.

Волшебный напиток поднимает меня с постели, и я в настроении писать. Тристан уходит с Клаудией, оставляя меня в тишине и покое, в которых я так отчаянно нуждаюсь, чтобы закончить свою рукопись. Мистер Гриммер прислал мне электронное письмо с пожеланием увидеть обновление, так что я тащил большую задницу, пытаясь довести дело до конца. Раньше у меня были более сжатые сроки, чем сейчас, вплоть до того, что я не ел и не спал семьдесят два часа подряд в центре страны третьего мира, только чтобы напечатать небольшой раздел в газете. Это все часть журналистской игры.