В погоне за счастьем

Кеннеди Дуглас

Друзья Сары…

Приятно слышать.

Где ты служил?

В Германии. И если быть точным, то я не служил. Я был репортером.

«Старз энд Страйпс»? — спросил Эрик, имея в виду официальную газету американской армии.

И как это ты догадался? — с наигранным изумлением произнес Джек Малоун.

Думаю, помогла твоя форма. Где базировался?

Какое-то время в Англии. Попом, после капитуляции немцев, был в Мюнхене. Ну или в том, что от него осталось.

А на Восточном фронте удалось побывать?

Я

пишу для «Старз энд Страйпс»… а не для «Дейли уоркер».

Должен тебе заметить, что я вот уже десять лет читаю «Дейли уоркер», — важно произнес Эрик.

Поздравляю, — сказал Джек. — Я тоже раньше увлекался комиксами.

Не вижу связи, — сказал Эрик.

Все мы родом из детства.

«Дейли уоркер» в твоем представлении — это чтиво для малолеток?

Причем плохо написанное… собственно, как большинство пропагандистских листовок. Я хочу сказать, что, если уж тебе хочется писать иеремиады о классовой борьбе, по крайней мере, делай это профессионально.

Иеремиады, — съязвил Эрик. — Надо же. Мы знаем красивые слова?

Эрик… — Я сурово посмотрела на брата.

Я что-то не так сказал? — слегка заплетающимся языком произнес он. Вот тогда я поняла, что он попросту пьян.

Да нет, — ответил Джек. — С классовойточки зрения все верно. В самом деле, как еще разговаривать с полуграмотным бруклинским ирландцем…

Я этого не говорил, — сказал Эрик.

Нет, просто имел в виду. Впрочем, я уже привык к тому, что всякие парвенюсмеются над моим топорным выговором…

Нас вряд ли можно назвать парвеню, — возмутился Эрик.

Но мой французский тебя впечатлил, n'est-ce pas [15] ?

Над акцентом неплохо было бы поработать.

А тебе над чувством юмора. Кстати, представляя низшую прослойку интеллектуалов, тех, что из Бруклина, замечу, что нахожу забавным, когда самые великие снобы мира насвистывают «Интернационал». А может, ты и «Правду» читаешь в оригинале на русском, товарищ?

Готов поспорить, что ты один из самых преданных поклонников отца Кофлина.

15

Не так ли? (Фр.).

Эрик, ради всего святого, — вмешалась я, ужаснувшись тому, что он позволил себе столь провокационную реплику. Отец Чарльз Эдуард Кофлин был печально известен как глашатай правых сил, предтеча Маккарти. В своих еженедельных радиопроповедях он выступал с яростной критикой коммунистов, иностранцев и всех, кто не прогибался и не целовал национальный флаг. Его ненавидел каждый, в ком была хоть капля ума и совести. Но

я с облегчением заметила, что Джек Малоун не схватил наживку.

По-прежнему невозмутимо он произнес:

Считай, что тебе повезло, потому что я готов зачесть это в качестве шутки.

Я толкнула брата локтем.

Извинись, — сказала я.

Поколебавшись, Эрик заговорил:

Я неудачно выразился. Прошу прощения. Лицо Джека тут же расплылось в доброй улыбке.

Значит, остаемся друзьями? — спросил он.

Э-э… конечно.

Что ж, тогда… с Днем благодарения.

Эрик нехотя пожал протянутую руку Джека:

Да. С Днем благодарения.

И извини, что явился незваным гостем, — сказал Джек.

Не стоит. Будь как дома.

С этими словами Эрик поспешил удалиться. Джек повернулся ко мне.

А что, мне даже понравилось, — сказал он

В самом деле? — удивилась я.

Точно. Я хочу сказать, армия не блещет эрудитами. И узв очень давно меня не оскорбляли так грамотно.

Я искренне прошу у вас прощения. Его иногда заносит.

Как я уже сказал, это было забавно. И теперь я знаю, откуда у вас левый крен. Очевидно, это семейное.

Никогда об этом не задумывалась.

Вы просто скромничаете. Как бы то ни было, Сара с одной «р»… Смайт… мне действительно пора откланяться, поскольку завтра ровно в девять ноль-ноль мне заступать на дежурство.

Тогда пошли, — сказала я.

Но я думал…

Что?

Не знаю. После того шоу, что мы устроили с вашим братом, я подумал, вы уже не захотите идти со мной.

Вы ошиблись. Если только вы не передумали…

Нет, нет… уходим отсюда.

Он взял меня под локоть, увлекая к двери. У порога я обернулась и встретилась глазами с Эриком.

Уже уходишь? — выкрикнул он из толпы, явно недовольный тем, что меня уводит Джек.

Завтра на ланче «У Люхова»? — прокричала я в ответ.

Если ты туда доберешься, — сказал он.

Поверь мне, она там будет, — бросил Джек, закрывая за нами дверь. Когда мы спустились вниз, он притянул меня к себе и страстно поцеловал. Поцелуй длился долго. А потом я сказала:

Ты не спросил моего разрешения.

Ты права. Не спросил. Можно поцеловать тебя, Сара с одной «р»?

Если только ты перестанешь добавлять к моему имени эту дурацкую присказку.

Идет.

На этот раз поцелуй длился целую вечность. Когда я наконец оторвалась от него, то едва могла устоять на ногах — так кружилась голова. Джек тоже казался пьяным. Он обхватил мое лицо ладонями.

Ну, здравствуй, — сказал он.

Да, здравствуй.

Знаешь, я должен быть на Верфях…

Ты говорил. Ровно в девять. А сейчас сколько? Еще нет и часа.

Вычитаем время на дорогу до Бруклина, и у нас остается…