В погоне за счастьем
Шрифт:
— Сфера деятельности этой фирмы? — настороженно уточняю, кляня про себя, на чем свет стоит, мнимую помощь Верховцева.
— А это самое интересное, — озадачивает начальник. — С таким даже я сталкиваюсь впервые.
Хмурю лоб, не находя ничего сверхъестественного в отрасли его отца. Охранное предприятие самого Димки на крупный заказ и в глобальном преувеличении не тянет.
— Реставрационно-строительная компания, — проясняет с ощутимым довольством. — Только не местное, девочка моя. Одна из тех, что в этой сфере у всех на слуху. С десятком неприметных, небольшими филиалов где — то за МКАДом, а головным офисом, та-да-да-дам, — обрывает размеренный пульс, заставляя сердце совершить резкий скачек, — Готова? — уточняет смеясь. — в центре Европы!
Лика
Порой мы
Путанно. Скомканно. Вывернуто наизнанку. Как и вся моя жизнь. В целом. Со стороны, пожалуй, она кажется вполне гармоничной, а на деле и мне-то самой толком до сих пор непонятна. Крутанешь стрелку- маячок в обратную сторону, точно в онлайн картах, и пункт назначения в мгновение стёрт с лица земли. Исчезает с радаров. Почти безвозвратно.
22:30.
Долгий путь плутаний в собственных мыслях завершился в самом непредвиденном для этого месте. Там, куда бы я и не подумала ехать ещё с утра. (Да и по большей мере приезжала то только по праздникам. Стараясь не досаждать чрезмерно частыми визитами. Ссылаясь на то, что каждый из нас теперь живёт собственной жизнью. Использовала все способы прогресса, в большей мере для для общения по средствам видео связи.) И вот сейчас глушу мотор далеко от задворок столицы. Стою под окнами родительской квартиры. Глубоким вечером. В тихой надежде на то, что мама окажется дома. Сижу. Пялюсь сквозь тьму на потухшие, серые окна. Надеясь завершить этот день не одна. Испытывая единственное, буквально удушающее желание: излить душу кому-то родному. Высказаться. Услышать в ответ то, на что сейчас не способна сама: холодный расклад на составляющие сложившейся вокруг меня ситуации. Анализ происходящего. Позволяющий, прояснить, пролить свет на пути и методы решения этой проблемы под названием " счастливая жизнь".
— Мам, ты извини, что без звонка. Да и вообще свалилась как снег на голову. Понимаю, что все мои проблемы по сути… Да и так просто не разрешатся. А от этого прибываю в ещё большем раздрае, — выдыхаю, заканчивая бессвязный монолог, уткнувшись взглядом в один из шкафчиков знакомой кухни. Выпив за время дискуссии ни одну чашку чая, не находя места куда приткнуть свой изможденный взгляд. — Прости. Мне необходимо было кому-то высказаться, а те двое, привычно близких людей, на которых я прежде полагалась, сегодня буквально вывернули меня наизнанку. Созвали "круглый стол" и выставили на прилюдное обсуждение свои перекроенные доводы, которые я не желала ни с кем и ни при ком обсуждать.
— Забелин тоже хорош, — в очередной раз многословно вздыхает мама. — Всё ж ему не имётся!
Неодобрительно качает головой на мой повинный взгляд, продолжая более мягко и снисходительно:
— Анжелика, как же ты не понимаешь, что Дима никогда не сможет с этим смириться. Даже если ты сохранишь в отношениях с другим мужчиной только взаимные поздравления друг друга по праздникам — его всегда будет одолевать дикая ревность. И заметь, я не оправдываю чужие поступки и слова. Он тоже не ангел, а мне не известно и половины происходящего в ваших отношениях… Но на мой взгляд Дима поступает по-мужски. Он защищает и отстаивает право на свою женщину.
— Мам… — закусываю губы в досаде, ощущая горечь от её слов. Неминуемо пропуская сквозь себя настигающее чувство утраты и желание пресечь дальнейшие разговоры о Максе. Опротестовать свой запрос кому-то свыше. Прошептать о том, что я передумала менять свою жизнь и не хочу более ни с чем разбираться. Не готова обрубать на корню; рушить фантазии и мечты, что лелеяла в сердце годами. Пусть они и были потрачены на любовь и ожидание столь далекого и нереального. Я хочу продолжать существовать в своем прежнем мире. В этом мыльном пузыре, где порой боишься совершить и одного глубокого вдоха. Чтобы не поранить края. Не разрушить целостности маленькой зыбкой вселенной. В которой возможно всё. Возможно мечтать.
— Это я виновата, моя хорошая, — продолжает тихо, не слыша моих молчаливых призывов. — На фоне развода с отцом пустила всё под утёк, а ты тому и рада. Нельзя было разрешать это богохульство. Вышла бы изначально замуж, а потом бы уже и съехались вместе, того и гляди уже бы детки были и выбила бы из головы этого негодяя. Так нет же. Что ждёт тебя впереди? Опять поиграет с тобой, да уедет. А сердце то после на скорую руку не склеешь. И шанс второй у жизни не вымолишь. Упустишь хорошего парня и с тем счастья не построишь.
— Мам… — вставляю не смело. Желая продолжить, что сама разберусь. Когда-нибудь. Возможно. Скорее всего. Наверное.
— Знаешь, если бы у меня в твоём возрасте стоял выбор между любовью и уверенностью в своем будущем, поверь, с высоты опыта, сейчас я бы отдала предпочтение именно второму из пунктов. Любовь- химическая реакция, — выводит привычным преподавательским тоном, — Она угасает со временем, стирая остроту эмоций и чувств. Восхищение переходит в разряд снисхождения и терпимости. А страсть и вовсе сходит на нет, без подпитки извне. Проходит с пониманием вседозволенности в некогда манящей недосягаемости. То что можно брать целиком, без остатка, уже не так интересно. Интрига рушится на корню, человек становится подобием прочитанной книги, которую отчасти приятно изредка перелистать, но стоять в очереди за ней в книжном магазине, переполненном изобилием свежих новинок, уже не станешь. С годами запал читать её вновь и вовсе исчезнет. Жить прошлым не каждому по вкусу. Ни одно самое приятное воспоминание не сравнится с днём настоящим. А ещё, с годами приходишь к тому, что аксиомы не стоит доказывать. Не стоит тратить свою жизнь на человека, маниакально влюбленного в свою работу. Рядом с ним никогда не будет места для женщины. И вся твоя любовь разобьётся об стену недопонимания и желания перетянуть на себя хоть какие-то крохи его внимания. А после появится та, которую и это устроит. Всё пойдёт прахом. И нет смысла держаться за прошлое. Оно обесценивается моментом, если его не хранят, проносят через года двое.
— Ты об отце? — морщусь, отводя взгляд.
— Я не обобщаю с ним всех мужчин, родная, — хмыкает сухо.- Но твой Забелин до невозможности напоминает мне его прототип. В те годы страсть между нами тоже искрила сверх меры. До битья посуды и ежедневных сцен ревности, настигающих чуть ли не по утрам. Вот только, как оказалось потом, любила из нас двоих лишь я одна, — искривляет вниз линию губ, добавляя с насмешкой:- Искала компромиссы и несла ощутимые потери всё в той же немногочисленной компании.
Виновато смотрю на неё,(слишком уставшую за долгие годы того, чем по сути занималась и я сама- пыталась соответвовать мужчине, что находится рангом выше. И не понятно кого сейчас именно имею ввиду: Верховцева с его врождённым положением в обществе или всё таки Макса). Протягиваю тихо, между строк моля о прощении:
— Всегда считала, что в ваших разногласиях виновата именно я.
— И пыталась заслужить любовь каждого из нас своим хорошим поведением, — грустно улыбается мама. Окрывая скрипящие створки памяти, выпуская наружу все мои детские обиды, едва заметной для взгляда, дрожью обесцвеченных от времени губ. — Прости меня, доченька, — шепчет, затихая перед глубоким вдохом.- Отвлекаясь на весь мир, работу и сложности в отношениях с твоим отцом, я бралась за тысячу дел, считая это жизненной нормой. Не видела твоих эмоций. Не хотела видеть из-за гнетущего чувства вины перед всем. Перед всеми. Или же не замечала твоих чувств, заслонившись своими. Долгими годами вкладывая всю себя в то, что осталось от моего никудышного брака. При этом не учитывала тот факт, что в итоге не смогла стать не только хорошей женой, но и упустила возможность стать хорошей матерью. Эта извечная гонка за общепринятой "нормальностью" изувечила всё…