В погоне за счастьем
Шрифт:
— Помолчал бы ты лучше, — протяжно вздыхаю, извинительно глядя на маму.
— Чтобы сойти за умного? — не унимается дерзить повеселевший Верховцев.
— Мешаешь маме обрабатывать твои благородные раны.
— А вот не зря мне Алина на днях повстречалась, — точно опомнившись, уж больно не к месту вставляет мама. — Максимка ж с виду приятный парень. Холеный. Приличный. А на деле… Разговорились ни о чем, да скатились к исходному. К жизни до и после. Так она мне про него всё как на духу и выложила, — продолжает задумчивое причитание мама. — И про то как руку на нее поднимал, зная о беременности; и про то, как ребенка из-за него в семнадцать
— Судя по всему Алина вообще любит откровенничать с мало знакомыми людьми, — не сдерживаюсь от язвительного комментария, уводя в сторону глаза от злой усмешки во взгляде Верховцева.
— Зря ты так, дочка, — грустно вздыхая, парирует мама.- Она хорошая девочка и благодарит Бога за то, что помог ей судьбу изменить. Да и я ведь для неё не просто знакомая. Она училась у меня не один год. До того как они уехали в Москву мы с ней всегда по — доброму общались. Да, её судьба не всегда была гладкой… Сейчас встретились случайно. Разговорились о жизни. Она красивая молодая женщина и давно уже не такая наивная девчонка как ты. У неё всё есть: и достаток, и желанный ребенок, и достойный муж. А что у тебя? — по привычке повышает голос учительским тоном.- Димочка среди ночи является точно неприкаянный…
— "И ночью при луне мне нет покоя, зачем потревожили меня? О боги, боги…", — вдохновенно цитирует Булгакова Верховцев, наверняка успокаивая и погружая в сладкую негу разум моей мамы. Мягкая улыбка, возникающая на её лице, тому ярое подтверждение. Сто очков плюсом к карме ему обеспечены. И списание всех долгов задним числом, плюс задаток на будущее.
Смешно. Однако. Если бы со стороны вся эта ситуация не выглядела бы так страшно и дико. Да и привычные черты лица Димки не приобретали бы столь незнакомый, слишком решительный и оттого пугающий характер.
— Всё, мой хороший. Большего сделать не могу, но обещаю, что завтра ты будешь выглядеть заметно лучше, — едва не сюсюкается мама, нежно поглаживая его по щеке.
— Вы золото, Нелли Борисовна, — периодически постанывая, не перестает подхалимничать больной. — Если бы не ваша дочь — ей Бог бы женился!
— А я согласна, — подтруниваю в ответ, поднимаясь с места, ловя на себе откровенно смеющийся взгляд Верховцева, — Мама у меня завидная невеста с приданным. Любит тебя искренне и нежно, далеко не за то, что ты по сути "наследный принц", а за хорошие манеры и правильное воспитание. Папа твой такому раскладу естественно удивится, но противится долго не станет. Вы ж практически созданы друг для друга! Будете долгими вечерами цитировать классику; умилять обоюдными изысканными комплиментами; в довесок со временем заведёте кота… Утопия. А я пожалуй с вашего разрешения буду изредко вас навещать. Чтобы уж жизнь не казалась приторно сладкой. А сейчас пойду. Доброй ночи. День выдался не из лёгких и собеседник из меня уже никудышный. Пора спать.
— Буду через пару минут, — постно бормочет Верховцев.
— Я постелю тебе в зале, Димочка, — мягко корректирует планы его мама, сканируя меня тяжёлым неодобрительным взглядом.
— Не утруждайтесь…,- бравадится Димка в ответ, получая и в свою сторону осаждающий взгляд, прислащенный мягким:
— Я постелю тебе в зале. Не гоже молодым спать вместе в родительском доме до свадьбы.
Усмехаясь не в голос,
— На перекур то хоть можно?
— Иди на балкон в зале. Я как раз разложу и заправлю диван, чтобы тебе было удобно спать.
— Нелли Борисовна, — сникает во рвении, отчасти принимая тщетность борьбы. — Я к вам не спать приехал. Мне нужно побыть с ней. Сегодня. Один на один.
— Наговорились уже, — ставит жирную точку в чужом сценарии развития событий. — Я не стану говорить тебе, что она в этой ситуации ведёт себя правильно, но порождением за это чувства вины, выяснением отношений, скандалами и криками этой проблемы вам не решить. Оставь её наедине с самой собой. Порой необходимо время, чтобы осознать самые простые вещи, довериться, принять и простить. Мы часто истолковываем суть чужих поступков так как нам хочется, так, насколько приятнее было бы их воспринять или видеть со стороны. Она поймет тебя, когда дорастет до этой ситуации и сможет её отпустить. Будь терпелив. Счастье на прочность проверяется временем.
Затихаю на подушаге, прислоняясь к щекой к холодному косяку двери. И хочется обернуться и извиниться за поведение подростка на пике инфантилизма; за эту встречу; за эти чувства, что не могу уничтожить в себе, спустя долгие годы. За это, проклятие, что в другой ситуации зовётся любовью… Надуманной, детской, не имеющей общего с жизнью, как оказывается на деле. И хочется покаяться. Вновь. Попросить прощения у Димки. За старые раны. Глубже тех, что сейчас так броско видны. Хочу попросить прощения. И безысходно молчу. Потому что обещать и предлагать что-то взамен мне по сути — то нечего.
Достаю из кармана мобильный, машинально переводя режим полета в бесшумный. Слыша чужие голоса гулким фоном, среди вороха собственных мыслей:
— Время…У меня такое ощущение, что я все последние годы ежедневно борюсь с ветряными мельницами…
— Наберись терпения, милый. Когда-нибудь она станет для тебя отличным оруженосцем…
— Если мы вообще придём к этому "когда-нибудь"…
Беззвучно закрываю дверь, печатая самый глупый риторический вопрос, пришедший в голову, " Макс, как Ты мог это сделать?".
В одночасье скидываю высветившийся на экране ответный звонок. Зачитывая, спустя секунды, добивающие, признательные четыре слова: " Ответь. Я всё объясню".
Выключаю аппарат, монотонно качая головой. Складываюсь комочком, на узкой кровати, поджимая дрожащие губы.
" Что правда в этом мире? Что ложь?" Всё можно объяснить. Поступками. Словами. Не стоит, Макс. Не сейчас. Я слишком устала от пустых оправданий. Действия говорят громче слов. И сейчас они заводят меня в опасный тупик. Загоняют в угол. Где отсутствуют желания говорить, обсуждать; слушать, слышать… Там хочется абсолютно иного… Недосягаемой тишины. И покоя.
Лика
— Ох, Дима, Дима…,- озадаченно вздыхает мама, спустя несколько минут, после чьего-то раннего утреннего визита.
— Я хотел как лучше, — с толикой злости, приглушённо, сквозь зубы произносит Верховцев.
Может и вправду хотел. Такая реакция вполне на него похожа. Вот только чего именно? Мнусь с секунды возле порога, обвиняя себя в несанкционированном шпионаже. И ведь не правильно это. А стою. И не решаюсь выйти. Колеблюсь.
— Благими намерениями… — отмахивается мама, бросая попытки к переубеждению. — Узнает…,- затихает на полуслове, встречая меня на пороге полуулыбкой.