В походах и боях
Шрифт:
К. К. Рокоссовский сам большую часть времени проводил на боевых участках, излазил вместе с командармами весь передний край и составил мнение, на что способен каждый командир дивизии. Многих командиров полков он вскоре знал настолько, что мог дать аттестацию, не заглядывая в документы.
Личная проверка командующим передовых частей и соединений - сильное средство воспитания и сколачивания войск. Конечно, проверки бывают разные. Фронтовики знают и такие случаи, когда приедет на передовую большой начальник, приведет всех в трепет и отбудет, оставив солдат и офицеров в самом удрученном состоянии.
Прекрасные воспоминания сохранились у меня о встречах с бойцами, особенно в 6-й гвардейской дивизии, которой командовал генерал-майор К. И. Петров, а после его гибели - полковник Ф. М. Черокманов, изобретательный, храбрый офицер, полный ненасытной ненависти к фашистам. Он испил горькую чатау в начале войны: раненный, оказался на оккупированной врагом территории, и только самоотверженная забота местного колхозника спасла его от гибели. Годом позже Черокманов, командуя 27-м корпусом, участвовал в наступательных боях 65-й армии и сумел отблагодарить своего спасителя. Мы пережили тогда с ним несколько волнующих минут.
Шестая гвардейская славилась снайперами и разведчиками. на ее участке гитлеровцы не могли поднять головы. Опыт дивизии распространялся по всем частям фронта. Бывало, приезжали мы с Рокоссовским к гвардейцам - и прямо в окопы. Командующий присаживался к бойцам, начинались разговоры о жизни, о переписке с родными, доходили до военных вопросов, от которых зависело успешное решение боевых задач. Глубоко заблуждаются товарищи, считающие, что солдат не способен оценивать положение на фронте. С момента сосредоточения боеприпасов на огневых позициях он уже знает, что назревают важные события, и составляет свое мнение о том, как они могут развиваться. Умейте же слушать солдата - и почерпнете новые силы, новые мысли для более целеустремленного руководства войсками.
...Пишу "солдаты", "офицеры" и спохватываюсь: ведь тогда их не так называли, говорили "красноармейцы", "командиры". Но пусть читатель простит старого солдата. Считал и считаю: не так много на земле столь гордых слов, как "советский солдат", "советский офицер". Почему же не пользоваться ими, когда речь идет о героях Великой Отечественной войны?..
К исходу дня начальники управлений, командующие родами войск, оперативные работники возвращались с переднего края. Стало правилом: все собираются вместе, и командующий заводит беседу по итогам работы каждого товарища. Это тоже сплачивало коллектив, приносило людям исключительную пользу. Как-то вечером все уже съехались в штаб, а Рокоссовского не было и не было. К полуночи из 211-й дивизии позвонил начальник артиллерии подполковник А. Д. Попович:
– Командующий просил передать, что задержится у нас до утра.
– Что там случилось? Деревню Сутолка обратно отдали?
– О нет! Командующий встретил среди командиров полков сослуживца по царской армии. Говорит: "Вместе вшей в окопах кормили". Обнялись... Сейчас у них в землянке такие горячие воспоминания - на всю ночь хватит!
Вернувшись на следующий день, Рокоссовский между прочим сказал мне:
– Павел Иванович, съезди в двести одиннадцатую, позавчера там пулеметчик сбил фашистский самолет. Вручи герою орден Красного Знамени.
С удовольствием выполнил это распоряжение. Пулеметчик Иван Соляков оказался совсем юным солдатом.
Он принял первую свою награду с горящими восторгом глазами.
В тот же день в 60-й дивизии я проверял позиции первой линии обороны. Подошел к пулеметному гнезду.
– Дежурный у пулемета красноармеец Барков!
– отчеканил солдат, на вид лет пятидесяти. (Дивизия формировалась на базе народного ополчения Москвы, и пожилые бойцы в ней были не редкость.)
Оружие тщательно вычищено. В окопе все на своем месте. В секторе обстрела никаких препятствий.
– Видать, еще в ту войну воевали, товарищ Барков?
– Так точно, товарищ генерал! Служил отделенным в первом батальоне лейб-гвардии третьего полка.
Вот какая поразительная встреча! Картины прошлого, как живые, встали в памяти. Крохотная деревушка Филисово в Верхнем Поволжье, бедняцкая семья отца, всю жизнь мечтавшего о коне. Нужда погнала меня, меньшого сына, в люди работником в торговый дом братьев Леоновых... Пять тяжелых лет в Питере. А там началась война, добился: ушел в учебную команду и - на фронт.
– ...Не помните ли, товарищ Барков, отделенного Павла Батова, он у вас в полку разведчиком служил?
– Был такой. Убило его в разведке, мне сам Савков говорил.
– И Савкова знали?
Красноармеец смотрел большими глазами.
– Рано вы тогда меня похоронили!
– улыбнулся я.
– Неужели вы действительно из нашего полка, товарищ генерал?.. А Савкова как же мне не знать, таких людей запоминаешь на всю жизнь - первый большевик в полку. Многим из нас он тогда поставил мозги на правильную линию, по партии я его крестным считаю.
Ну и пошли воспоминания. Савков - путиловский рабочий в солдатской шинели - и для меня был одним из самых дорогих людей. От него в 1916 году впервые услышал имя Ленин и научился понимать, для чего у русского солдата винтовка в руках. Савков же на своих плечах и вынес меня тяжелораненого, когда ходили в поиск. Я рассказал Баркову, что видел дорогого нашего путиловца в последний день его жизни. Это было уже в гражданскую войну. Мы брали Шенкурск. Комиссар стрелковой бригады Савков шел в первой цепи атакующих; там, под Шенкурском, поймала его белогвардейская нуля.
Мой собеседник тоже прошел трудную школу гражданской войны. Эскадроном командовал.
– Почему же теперь рядовой?
– В ополчение записался, так вот и остался. Воюем-то не ради чинов.
– Тебе же роту надо, товарищ Барков. Осилишь? Нам знающие командиры очень нужны.
– Нет, товарищ генерал, командовать ротой я уж отстал. Нынешнюю войну на одном "ура" не возьмешь. Пониже должность, может быть, осилю...
Поздней ночью у Рокоссовского за чашкой чаю еще сидели Казаков, командующий бронетанковыми войсками Орел и наш фронтовой инженер Прошляков. Рассказал им о встрече с Барковым.