В поисках Атлантиды
Шрифт:
— Знаешь, я совсем о ней забыл! — крикнул он, не скрывая сарказма. — А что?
В голосе Лоры прозвучали победные нотки.
— Думаю, я только что ее нашла.
В пещере находилось пять тел. Сразу стало ясно, что они погибли не под обвалом, который засыпал вход; судя по тому, что трупы были почти мумифицированы, наиболее вероятной причиной смерти являлся холод Гималаев, который сохранил и высушил их. Пока другие члены экспедиции занимались осмотром остальной части пещеры, Уайлды сосредоточили внимание на ее «обитателях».
— Видимо, погода испортилась, — задумчиво проговорил Генри, опустившись на корточки и внимательно рассматривая останки. — Поэтому они здесь укрылись… но так и не вышли отсюда.
— Не хотела бы я умереть от холода, — скорчила гримасу Лора.
Один из тибетцев-проводников, Сонам, позвал их из глубины:
— Профессор Уайлд! Здесь что-то есть!
Генри и Лора двинулись в темноту. Как Лора и предполагала, проход был искусственного происхождения — его вырезали в скале. Футах в тридцати впереди фонари остальных членов экспедиции освещали то, что находилось в дальнем конце.
Это был алтарь — или могила.
Джек уже занимался осмотром странного сооружения в центре прямоугольной камеры.
— Это не тибетское, — объявил он подошедшим Уайлдам. — Эти надписи… они на глозеле или на родственном ему языке.
— Глозель? — переспросил Генри, и в его голосе смешались удивление и радость. — Я всегда говорил, что он главный претендент на язык атлантов!
— Уж очень далеко он забрался от дома, — отметила Лора.
Она осветила стены. От пола до потолка высились высеченные из камня колонны, чопорные, почти агрессивные в своей функциональности. Лора подумала, что наци чувствовали бы себя здесь как дома. Автором этого архитектурного сооружения вполне мог быть Альберт Шпеер.
Между колоннами виднелись барельефы с изображением человеческих фигур. Генри приблизился к самой крупной. Несмотря на то что композиция барельефа была незнакомой и столь же стилизованной, как и все в этой камере, он сразу понял, кто это должен быть.
— Посейдон… — прошептал он.
Лора подошла к нему.
— Боже, это и впрямь Посейдон!
Изображение божества отличалось от традиционной греческой версии, но, судя по трезубцу в правой руке, несомненно, это был он.
— Что ж, — сказал Джек, — мистер Фрост уж точно будет доволен, что экспедиция удалась…
— К дьяволу мистера Фроста, — хмыкнула Лора, — это наше открытие. Он всего лишь помог с деньгами.
— Ну-ну, — сказал Генри, шутливо похлопав ее по плечу. — По крайней мере благодаря ему нам не пришлось тратить деньги, отложенные на учебу дочери или продавать машину! — Он огляделся. — Сонам, здесь еще что-нибудь есть? Еще какие-нибудь комнаты или проходы?
— Нет. Это тупик.
— Ах! — разочарованно выдохнула Лора. — Это и все, что есть? В смысле, это очень важная находка, но я была настроена на большее…
— Ну, мы же еще не осмотрели, — успокоил ее Генри. — Вдоль карниза могут быть еще могилы. Продолжим поиски.
Он пошел назад. Лора и Джек последовали за ним. Трупы, закутанные в ветхую зимнюю одежду, сидели, прижавшись друг к другу и уставившись на них пустыми глазницами из потемневшей, похожей на пергамент кожи. — Интересно, среди них есть Краусс?
— Это он. — Лора указала на одну из фигур. — Это и есть руководитель нашей экспедиции.
— Откуда ты знаешь?
Она вытянула обтянутый перчаткой палец, почти коснувшись им груди мертвеца. Генри, поднеся фонарик, увидел прикрепленный к материи маленький металлический значок. Череп…
По его телу прошла дрожь, никак не связанная с холодом. Это была стилизованная эмблема дивизии СС «Мертвая голова». Уже больше полувека эта организация не существует, но до сих пор еще способна повергать в ужас.
— Юрген Краусс, — проговорил он наконец. Печальная ирония времени — руководитель экспедиции теперь сам напоминал череп на эсэсовском значке. — Никогда не думал, что встречусь с тобой. Но что же привело тебя сюда?
— Почему бы не выяснить? — спросила Лора. — Его рюкзак здесь — вероятно, все записи там. Взгляни.
— Подожди, ты хочешь, чтобы я это сделал?
— Конечно! Я не собираюсь прикасаться к мертвому наци. Фу!
— Джек?
Джек покачал головой:
— Эти тела намного свежее тех, с которыми я привык иметь дело.
— Черт! — Выругавшись, Генри потянулся к трупу и, стараясь как можно меньше его тревожить, стал расстегивать рюкзак.
Сверху его содержимое было вполне прозаичным: карманный фонарик с пузырями коррозии на проеденном разложившимися батареями корпусе; мятые свертки из жиронепроницаемой бумаги, содержащие последние крохи продуктов экспедиции. Но под этими печальными остатками лежали более интересные вещи: свернутые карты, тетради в кожаных переплетах, листки бумаги со скопированными значками глозеля, исцарапанный лист меди с выгравированной на ее поверхности картой или планом… и что-то аккуратно завернутое в несколько слоев материи, в которой он с удивлением узнал темный бархат.
Лора взяла медяшку.
— Отполировано песком… Не думаешь, что они могли найти это в Марокко?
— Возможно. — Генри следовало бы в первую очередь изучить тетради, но его настолько заинтриговал таинственный предмет — плоский, меньше фута в длину и удивительно тяжелый, — что он осторожно положил его рядом с фонарем и стал разворачивать материю.
— Что это? — спросила Лора.
— Понятия не имею. Хотя мне кажется, что это металл. — Бархат, покоробившийся от времени и холода, с неохотой отдавал свое содержимое. Генри снял последний слой.