В поисках дырявого зонта

Багдай Адам

Кубусь побледнел. Теперь он был полностью уверен, что перед ним настоящий гангстер, и горько пожалел о том, что довелось узнать о существовании черного зонта, да и вообще о том, что когда-то почувствовал в себе жилку детектива.

Однако вид черного зонта настолько заворожил Кубуся, что он на мгновение забыл об угрозе незнакомца, который по-прежнему внимательно наблюдал за мальчиком своими темными, чуть навыкате глазами.

— Тебе все ясно?

— Ясно.

— Надеюсь, мне не плидется тебя наказывать и мы останемся доблыми плиятелями. — Незнакомец

положил руку на плечо мальчику. — Не бойся, лечь идет лишь о том, чтобы ты не говолил лишнего. Мне кажется, у тебя это не вызовет затлуднений. Какое дело такому хлаблому мальчику, как ты, до какого-то старого зонта? — Из выдвижного ящика в столике он вынул плитку шоколада и протянул Кубусю: — А вот это плошу плинять от меня, чтобы не думал, что я неблагодалный.

— Нет, нет, — запротестовал Кубусь, — большое спасибо, но я…

— Не стесняйся, это же такая малость. А тепель идем, я отвезу тебя, чтобы тебе не плишлось возвлащаться тламваем. — Он как-то странно засмеялся. — Ну что ты так на меня смотлишь? Я же знаю, что ты любишь кататься на автомобиле.

Глава XVIII

ПАН СМОЖЕТ НЕ ВОЛНОВАТЬСЯ?

Гипця постучала в дверь, из-за которой тут же донеслось сначала пронзительное тявканье целой собачьей своры, а затем послышался громогласный призыв: — Влезай!

Гипця робко приоткрыла дверь и за скопищем обрадованно завилявших хвостами четвероногих увидела Толуся Поэта, который, как и в прошлый раз, располагался на надувном матрасе. Придерживая на коленях зеркальце, он большими ножницами подправлял свою рыжую бородку, не переставая декламировать чьи-то стихи. Зрелище это производило странное и вместе с тем комичное впечатление. Гипця почувствовала, что вот-вот разразится неудержимым смехом. А Толусь, даже не взглянув на нее, продолжал с воодушевлением декламировать. Закончив строфу, он щелкал ножницами, и клочки рыжих волос слетали с бороды на белую рубашку. Гипця тихонько хихикнула.

— Что там такое? — внезапно спросил Толусь.

— Простите… — робко начала Гипця.

— Не мешать! — громыхнул Толусь и вернулся к своим стихам. Кончив декламировать, он отложил ножницы и обратил к Гипце отуманенный поэзией взор.

— По какому делу? — громогласно вопросил он.

Гипця хорошо помнила, что с Толусем Поэтом требуется весьма деликатное обхождение, ибо у него чувствительная поэтическая душа, и приступила к делу очень осторожно.

— Какие замечательные стихи! — восхищенно произнесла она.

— Это поэма Константы Ильдефонса Галчинского. Прекрасные стихи, не правда ли?

— Изумительные, — подтвердила девочка. — И вообще мне кажется, что у пана сегодня хорошее настроение.

— В общем и целом, хорошее.

— Прекрасно. У меня для пана кое-какие новости. Только прошу покрепче держаться за матрас и не волноваться. Пан сможет не волноваться?

Отложив в сторону зеркальце, Толусь расчесал пальцами бородку и подобрал под себя ноги, отчего фигурой своей стал напоминать складной нож с оттопыренным лезвием.

— Что

тебе нужно? Говори скорей, пока у меня действительно хорошее настроение.

Громко сглотнув от волнения, Гипця продолжила:

— Допустим, что нашелся черный зонт…

Толусь мгновенно распрямился, словно подброшенный пружиной. Когда он встал, голова его почти касалась потолка.

— Где этот зонт? — взволнованно закричал он.

— Я сказала: допустим, что нашелся…

Толусь Поэт схватил Гипцю за плечи и легонько встряхнул.

— Так что же дальше, если допустить, что нашелся?..

— Пан будет сильно нервничать?

— Глупая ты! Я буду радоваться.

— Значит, допустим, что сначала он нашелся, а потом допустим, что его кто-то украл.

Толусь Поэт воздел руки вверх.

— Сейчас, сейчас… постараюсь успокоиться. — Усевшись на матрас, он положил ноги на подоконник, удобно вытянулся и прикрыл глаза руками. — Теперь можешь продолжать, — поникшим голосом проговорил он.

Гипця как можно деликатнее изложила историю черного зонта вплоть до сегодняшнего утра, когда пани Бауманова обнаружила, что находившийся за диваном зонт исчез, а Кубусь Детектив установил, что виновником этого неожиданного происшествия является субъект с усиками.

— Интересно, — закончила Гипця свой рассказ, — что скажет на это ваш клиент? И вообще, я думаю, это дело гораздо сложнее, чем казалось раньше.

— Правда… — Толусь Поэт издал жалостный вздох. — Это, кажется, самое загадочное дело, о котором я когда-либо слышал.

— Пан очень сильно перенервничал?

— Немножечко.

— И пан очень сильно огорчился? Толусь Поэт улыбнулся.

— Малышка, если кто-то читает и декламирует самые прекрасные в мире стихи, то ему трудно огорчаться из-за какого-то старого зонта. Однако должен

сказать тебе, что эта убогая и жалкая вещица таит в себе, подобно стихам, нечто прекрасное.

— Почему? — удивилась девочка.

— Потому что он заставил всех нас волноваться.

— Правда, правда. Кубусь сказал, что не мог вчера заснуть.

— Вот видишь! И меня твое сообщение ошеломило.

— А я все время думаю, почему все бросились искать этот зонт, и не могу понять, каким образом тот отвратительный субъект умудрился вынести зонт из комнаты пани Баумановой.

— Вот-вот. А пани Баумановой очень жаль, что она потеряла самый обычный старый зонт. И в этом вся прелесть его тайны.

Гипця растроганно смотрела на Толуся.

— Как хорошо сказал об этом пан!

— Ба! — засмеялся Толусь. — А ведь никто из нас не знает, что именно таит в себе этот зонт, и каждому хотелось бы узнать это. Могу тебя, однако, успокоить, зонт все-таки найдется.

— Откуда вы знаете?

— Так сказал мой клиент.

— А он откуда знает?

— Он знает наверняка, потому что зонт скрывает в себе лишь часть тайны. Чтобы раскрыть ее полностью, кроме зонта, необходима еще небольшая книжечка прекрасных стихов одного из наилучших в мире поэтов. И эта книжечка находится в руках моего клиента.