В поисках «голубой земли»
Шрифт:
В связи с тем что ФРГ — один из наиболее крупных кредиторов, торговых партнеров и поставщиков оружия ЮАР, а также в связи с тем что западногерманское правительство, поставляя технические знания ЮАР, способствовало и способствует атомному вооружению режима апартеида, визит Форстера означает эскалацию поддержки расистов.
Этому должны воспротивиться все демократически настроенные люди. Мы требуем, чтобы правительство ФРГ бойкотировало режим апартеида в соответствии с решениями ООН, запретило Форстеру въезд в страну и отказалось от всяких переговоров с главой расистов».
Молодые люди, собравшиеся на рыночной площади Боденмайса, говорили отдыхающим: «В „Зонненхофе“ сегодня гангстерская пляска».
Однако встреча продолжалась; Форстер и Киссинджер нашли в Баварии не только противников, но и сторонников своего предприятия. Красноречивым отражением политического климата в ФРГ служит уже тот факт, что западногерманское правительство, которое пытается выдавать себя за поборника прав человека, оказало гостеприимство расисту Форстеру. Но в стране есть и те, кто открыто стоит на стороне расистов. Их следует искать в лагере правых сил, прежде всего среди представителей ХДС/ХСС.
Франц Хаудлос, член бундестага от ХДС, замещавший Франца Позефа Штрауса, который в свое время вел переговоры с расистами в ЮАР, направил главе расистов приветственное послание в «Зонненхоф». В нем он, открыто высказывая солидарность с режимом апартеида, писал: «Большая часть немецкого народа не против вас и вашей страны, а с вами».
Этой идеологической поддержкой Форстер во время своего визита в ФРГ не смог воспользоваться в полной мере, так как ему не удалось достигнуть единства взглядов с американским партнером по переговорам.
Киссинджер и Форстер встречались еще раз в Цюрихе и Дар-эс-Саламе. Государственный секретарь США прилагал усилия к тому, чтобы добиться выработки решения, которое способствовало бы некоторому ослаблению напряженности в ЮАР. Во время визита в ЮАР он пытался найти среди расистов сторонников своих компромиссных формулировок.
Однако расисты не хотели идти даже на незначительные уступки. Напротив, они усиливали террор. Африканских мужчин, женщин и детей расстреливали прямо на улицах, хватали и бросали в тюрьмы.
За несколько дней до приезда Форстера в Баварию началась кровавая драма в Соуэто. Это один из пригородов-гетто Йоханнесбурга, в котором вынуждено жить африканское население. Африканцы ежедневно отправляются в город, где они выполняют работу, не требующую никакой квалификации, на предприятиях, в отелях, ресторанах, принадлежащих белым.
В июне 1976 года расисты хотели ввести в школах в Соуэто африкаанс. Африканские школьники запротестовали. Тогда вооруженные до зубов полицейские окружили около 12 000 юных демонстрантов и пустили в ход слезоточивый газ. Учащиеся стали кидать в полицейских камни.
Все, что произошло потом, описал очевидец — фоторепортер южноафриканской газеты «Санди таймс» Альф Кумало: «Хладнокровно, без предупреждения полиция стреляла в головы детей. Прошла доля секунды, прежде чем я понял, что полицейский целится в ребенка. Справа от меня упал тринадцатилетний мальчик. Его звали Гектор Петерсон. Следом за ним — маленькая девочка. Они сразу же скончались. Падали другие ребятишки. Они катались в крови и отчаянно кричали. Это была ужасная картина».
Оставшиеся в живых дети побежали. Некоторым удалось прорваться сквозь полицейские заграждения. Плача, они искали какой-нибудь защиты. В небе кружили полицейские вертолеты, построенные в ФРГ. С них снайперы стреляли, как писал западногерманский журнал «Штерн» 22 июня 1976 года, «во все, что двигалось».
Приказ Форстера, который гласил: «Порядок и законность должны быть восстановлены, чего бы это ни стоило», был выполнен с беспощадной точностью.
Однако эта расправа не сломила воли африканцев. Они продолжают свою справедливую борьбу за свободу, человеческое достоинство и независимость.
Расизм, колониализм и апартеид не могут сохраняться до скончания веков. В странах африканского юга ощущается приближение бури.
Контрабандисты, дельцы, спекулянты
Мистер Ван Хёвен сердился: самолет, на котором он летел из Амстердама в Лондон, немного запоздал. А ведь в 11 часов он намеревался быть в Сити. До назначенной встречи оставалось 20 минут. Таможенники его хорошо знали и не стали задерживать. Хёвен торопливо прошел через зал к стоянке такси. «К штаб-квартире Оппенгеймера, что у собора святого Павла», — бросил он водителю и откинулся на спинку сиденья.
Каждый месяц — поездка в Лондон. Это утомительно, но что ему остается делать? Только так он может быть уверен, что купит драгоценные камни. Он должен радоваться, что принадлежит к числу 200 избранных, которые регулярно, каждые четыре недели, получают телеграмму от лондонского центрального правления синдиката с приглашением явиться «на смотр».
Охрана штаб-квартиры Оппенгеймера беспрепятственно пропустила его. В зал верхнего этажа, где ему вручили «его» пакетик, он явился лишь с небольшим опозданием. Цена, как обычно, была помечена на шелковой оберточной бумаге. Мистер Ван Хёвеп спокойно направился в забронированную для него комнату. В его распоряжении было около восьми дней, в течение которых он мог рассмотреть каждый из предложенных ему алмазов и связаться по телефону с потенциальными покупателями в Лондоне, в городах континентальной Европы или заокеанских стран. Затем ему предстояло решить: покупать содержимое пакета полностью или отказаться от него. Но отказ чреват серьезными последствиями: того, кто два-три раза не принял предложения, вычеркивают из списков синдиката, который заинтересован в том, чтобы сбыть с рук все камни.
Хёвен подумывал о контрабандной торговле алмазами, которые в огромном количестве предлагаются на черном рынке. Но за торговлю контрабандными камнями синдикат наказывает сурово и неумолимо: навсегда лишает поставок. А как продать какому-нибудь нефтяному магнату из Техаса браслет или колье стоимостью 100 000 долларов с контрабандными камнями? Тот факт, что камни получены из фондов синдиката, для такого покупателя является гарантией высокого качества товара.
Так сохраняется «культ смотра» в Лондоне, и все приглашенные берут предназначенные им пакетики. Каждый из них знает, что через четыре недели (если у синдиката не возникнут сомнения) он снова явится для получения пакетика в штаб-квартиру Оппенгеймера и все повторится вновь.