В поисках Индии. Великие географические открытия с древности до начала XVI века
Шрифт:
Теперь вся группа направилась к примитивному причалу, на который приготовилась выходить с большой помпой и торжественным церемониалом прибывшая масса по парадному одетых людей во главе с новым губернатором и его семейством Педрариас хотел поразить и унизить Бальбоа своим великолепием и пышностью, демонстрируя глубокую пропасть в разнице их положения и полномочий. Еще одним неприятным ударом по расчету Педрариаса должно было явиться его решение выбрать врага Бальбоа Энсисо тем, кому следовало представлять ему прибывших чинов армады. Бывший теперь уже временный губернатор ни одним словом или жестом не проявил тех негативных эмоций, которых ожидали Педрариас и Энсисо. Он держался просто, естественно, приветливо и с достоинством Он же был первым, кто предложил свое жилище для прибывших, а вслед за ним все поселенцы открыли свои дома для новичков-соотечественников. Для некоторых из них это был уже второй приезд в Индии, и их не особенно удивило увиденное в Санта-Марии. Но у большинства приехавших встреча с Золотой Кастилией вызвала глубокое разочарование. Невероятно палящая жара и удушающая влажность вместе с массами вездесущих атакующих комаров и других насекомых сразу же порождали чувство невозможности проживания в таком тяжелом климате. Унылые и убогие хижины поселенцев совершенно не отвечали тем представлениям о той богатой жизни среди золотоносных рек и жемчужных берегов, которые по рассказам и в воображении составили все вновь приехавшие, оставившие свои имения или военную славу и добычу, ждавшие их в ратных походах в близкой Италии. Но пока отступать было некуда
На следующее утро Педрариас вызвал Бальбоа на продолжительную встречу, в ходе которой он просил его подробно доложить о положении дел в колонии, о реках и шахтах, где добывалось золото, о союзниках среди местных вождей, а также об открытии Южного моря, о землях перешейка и о его западном побережье. Заслушав подробный устный доклад, губернатор отметил важные достижения Бальбоа и попросил его представить детальный письменный рапорт с изложением всех этих сведений, а также предложения о необходимых мерах по дальнейшему освоению новых земель. Письменный доклад уже ждал Педрариаса, когда он на следующее утро сел за свой рабочий стол
В течение последующих двух дней новый губернатор продолжал встречаться с Бальбоа для уточнения многих рабочих вопросов. Тогда же последний ближе познакомился с Эрнандо и после беседы со своим земляком предложил юному пажу давать уроки фехтования, на что тот с радостью согласился. Но этим тренировкам суждено было продолжаться всего несколько дней, так как они были прерваны объявлением, зачитанным глашатаем в разных концах поселения, которое потрясло всех колонистов. В этой прокламации Педрариас провозглашал начало процедуры «суда резиденции губернатора» против Васко Нуньеса Бальбоа. Последнему предъявлялся длинный список обвинений, составленный лично самим генералом на основании состряпанной Энсисо ложной информации и сведений якобы представленных в прошлом рядом поселенцев. Главное обвинение касалось приписываемой Бальбоа ответственности за исчезновение и гибель Диего Никуэсы — партнера Охеды и Энсисо, за что он должен был заплатить огромный штраф в несколько тысяч кастельянос золотом и тут же быть посажен в тюрьму. Злые происки Энсисо против Бальбоа как нельзя лучше отвечали интересам Педрариаса, который не мог спокойно пережить его огромные успехи и, видя в нем теперь еще и будущего соперника в предстоящих открытиях очень богатых стран по ту сторону перешейка, хотел просто убрать его с дороги. Бальбоа не оказал сопротивления этой чудовищно несправедливой мере, но заявил, что она не является королевским правосудием, поскольку был уверен, что после открытия Южного моря ему не может быть отказано в поддержке монарха Испании.
Заключение Бальбоа в тюрьму вызвало взрыв негодования среди колонистов, а само это проявление его популярности, в том числе и солдат, еще больше взбесило неуравновешенного и взбалмошного губернатора Энсисо и несколько его сообщников делали все возможное, чтобы еще больше опорочить Бальбоа, но у него тоже нашлись влиятельные защитники в лице епископа Кеведо и доньи Исабелы. Эти последние прекрасно видели огромные заслуги Бальбоа в обеспечении колонии мирной жизнью и продуктами питания, в установлении необходимых для ее выживания великолепных отношений с сильными индейскими племенами и их вождями, а также в достижении авторитета и популярности среди солдат и поселенцев благодаря его справедливости и благородству в обращении с ними. Епископу Кеведо удалось убедить нового мэра Санта-Марии Эспиносу в том, что Педрариас не только использует ложные обвинения и подтасованные факты против Бальбоа, но и что, затевая это недостойное дело, совершает превышение собственных полномочий. Эспиноса согласился снять с Бальбоа всякую вину, но приказал выплатить Энсисо высокий штраф. Не желая сдавать своих позиций, Педрариас тогда предпринял попытку выслать Бальбоа в кандалах в Испанию, чтобы он предстал там перед судом, но под давлением неутомимого епископа согласился выпустить узника на свободу, надеясь в ближайшее же время отправить его в трудную и опасную экспедицию подальше от друзей и защитников.
Бальбоа смог выйти на свободу, но за несколько недель его пребывания в тюрьме жизнь в колонии резко ухудшилась. К тому недовольству и неспокойствию, которые были вызваны несправедливым арестом и тюремным заключением бывшего временного губернатора, теперь каждодневно прибавлялось растущее разочарование не только отсутствием легкого золота, но и усугублявшимися элементарными условиями жизни. Дружественные племена индейцев после ареста Бальбоа перестали доставлять в колонию продукты и поставлять рабочую силу. Другие группы местных жителей продолжали вести себя враждебно и постоянно досаждали поселенцам, которые теперь не могли рассчитывать на помощь их бывших союзников. Жара, невероятная влажность и вездесущие насекомые изводили европейцев, которые не могли найти от них защиты или облегчения. Ко всем этим бедам добавился сильный пожар, в котором сгорел основной склад с продуктами и товарами, а привезенный из Испании провиант сгнил и был выброшен как непригодный для питания. В довершение всех проблем индейцы исчерпали интерес к испанским безделушкам и теперь не хотели вступать с поселенцами в обмен товарами. В колонии начал распространяться настоящий голод, слабеющие люди умирали в растущем числе как от болезней, так и от отсутствия питания.
Педрариас, который был в немалой степени повинен в сложившемся положении, возникшем из-за ареста Бальбоа и последствий разрушения кропотливо и умно созданной им системы управления колонией и добрых отношений с индейцами, пережил настолько большое разочарование и недовольство после нескольких месяцев в Золотой Кастилии, что стал обдумывать план возвращения в Испанию с передачей дел ряду своих приближенных. Сам 70-летний губернатор начал часто болеть, что еще больше подталкивало его к идее отъезда, но против этого решения твердо выступило большинство членов совета колонии как противоречившего указаниям короля. Губернатору пришлось отказаться от такого плана, но чтобы сократить число недовольных и без конца жалующихся на жизнь в колонии людей, он приказал выделить отдельное судно, чтобы вывезти на Кубу всех нежелающих оставаться, а многих других, включая Бальбоа, решил разослать в разные исследовательские экспедиции. По совету медиков он перенес свою резиденцию за несколько миль от Дариена в более климатически здоровое место на берег реки Коробари.
Среди уехавших на Кубу новых друзей или добрых знакомых Эрнандо де Сото были лоцман Хуан Веспуччи и бравый солдат Бернал Диас дель Кастильо. Сам он переехал с семьей Педрариаса на новое место и помимо выполнения своих обязанностей при ней находил время для более углубленного ознакомления с новой землей, джунглями, ее растительностью, животным миром, обычаями индейцев, не забывая совершенствовать свое мастерство наездника и воина. Но жизнь в окружении диких джунглей была далеко не легкой и требовала немалой выдержки и приспособления к ее требованиям и неожиданностям. Далеко не все были к этому готовы, и поэтому неудивительно, что к концу 1514 года, то есть 6 месяцев спустя после прибытия, более 500 человек умерли, несколько сот приехавших с крупной флотилией в страшном разочаровании вернулись обратно в Испанию или перебрались в более гостеприимные части Нового Света. Те же, кто все-таки решили остаться, в своем большинстве считали необходимым удовлетворить свои мечты об обретении богатства более простым и скорым путем — путем применения силы против местного населения. Лишь более опытные старожилы во главе с Бальбоа и разделявший их подход епископ Кеведа более надежным и выгодным, хотя и более длительным, рассматривали путь постепенного освоения новых земель при поддержке индейцев, что было возможно только при поддержании с ними добрых дружественных отношений. Эти разные подходы определили постепенное разделение колонистов на две противоположные группировки.
Тем временем Педрариас приступил к организации новых экспедиций, в том числе к побережью Южного моря. Главное поручение в этом предприятии он дал своему заместителю Хуану де Айора, которому предписывалось основать три новых поселения. Айора прошел с огнем и мечом по землям индейцев, подвергая людей пыткам, захватывая силой их золото, драгоценности, женщин, продукты и отлавливая рабов. За короткий срок он умудрился разрушить остатки того дружественного отношения к испанцам, которое так терпеливо и умело выстраивал Бальбоа В ответ на бесчинства и зверства пришельцев индейцы стали захватывать некоторых из них в плен, убивать и наказывать заливанием расплавленного золота в их горло. При возвращении из похода Айора задабривал губернатора и других руководителей колонии золотом и рабами. Он вскоре стал жаловаться на свое здоровье и отбыл в Испанию с первой попутной каравеллой, а после его отъезда выяснилось, что ему удалось тайком вывезти крупное количество награбленного у индейцев золота
В марте 1515 года в Дариен прибыли две каравеллы, которые привезли письма короля для Васко Бальбоа. Король был очень обрадован дошедшей до него с опозданием важнейшей новостью об открытии Бальбоа Южного моря и решил оказать ему свою полную поддержку. Фердинанд наделил его титулами аделантадо Южного моря, а также губернатором и генерал-капитаном провинций Койба и Панама. Наконец-то королевская справедливость восторжествовала. Однако завистливый и мстительный Педрариас захватил письма, предназначенные Фердинандом для Бальбоа, и отказался выдать их адресату. Тогда донья Исабел послала де Сото с тайной запиской об этом епископу Кеведо, который был настолько возмущен действиями губернатора, что обвинил его в нарушении королевского приказа и потребовал рассмотрения дела на совете руководителей колонии. На созванном заседании Педрариас настаивал на том, что он якобы не может передать письма короля Бальбоа до завершения над ним «суда резиденции». У губернатора было немало рычагов давления на членов совета, и благодаря их применению некоторые из них пошли у него на поводу, что привело к невозможности принятия решения.
Тогда справедливый Кеведо на следующее утро во время службы в церкви в присутствии всех поселенцев и группы принявших христианство индейцев заявил о том, что никто не может выступать против решений короля вознаградить Бальбоа за огромные услуги, оказанные им короне, и потребовал передать адресованные ему письма Фердинанда. Среди прихожан, которым была хорошо известна вся эта история, прокатился гул одобрения. Сразу же после службы было вновь собрано заседание городского совета. На нем Кеведо прямо обвинил Педрариаса в уголовном и гражданском нарушении воли короля и от имени церковной власти заявил, что за такие деяния ему придется отвечать перед богом. Губернатор не рассчитывал, что епископ может решиться на столь резкое и смелое обвинение и, не желая восстанавливать против себя церковь, пошел на уступку. Свою роль в изменении позиции Педрариаса сыграла и его жена донья Исабел