В поисках меча Бога Индры. Книга вторая. Сеча за Бел Свет
Шрифт:
Бережно приподняв Ёжа, малец левой рукой нащупал у самом низу котомки кугиклы, да скоренько достав их отнуду, крепенько сжал… Сжал васнь страшась их обронить, або потерять связь с родными просторами бероских земель, столь далёких и таких любых, кые будуть безлетно обитать у энтом вунструменте, кады-то варганенным из простой тонкой куги. Прикрыв котомочку, мальчишечка разогнул спину и глянул в улыбающееся лицо Сома, неотрывно следящего за евойным движением. И расплывшись вулыбкой в ответь, прытко побёг, тудыкась… увысь на пригорок.
Землица, прикрытая густыми травами, оные почитай достигали колен отрока, нежно прикасалась к босым плюснам, она ласкала его кожу и по-матерински одаривала прохладными лобызаниями. Борилка, точно кака птиченька, взлетел на тот бугорок и остановилси на егось покатой макушке. У там у дали… в предрассветной
Лёгенький ветерок, эвонто, по-видимому, Всточный пролетел сувсем близёхонько и коснулси своим одеянием лица мальчика, подкинув уверх его длинны светло-пошеничные волосья, обдав свежим дыханием землицы и осыпав, околот него, в травы прозрачны росинки. Энти капельки попадав у смарагдовые растеньица у миг утопли в них, омыв своей чистотой их благолепные глади тел. Токмо не усе росинки стекли по долгим тоненьким травам, овые из них зацепилися за края и повисли, заблистав светозарными, златыми боками в каковых отражались выходящие на небосвод солнечны лучи. Мальчишечка зачурованно глазел уперёдь, таче перьводил взор и сотрел на пригорки, шо соседничали с тем на котором он стоял. Дивная сторонушка, чистая и светлая лёжала сторонь ним, справа перькатывая воды струилась речушка. То громко, то тихо она перькидывала водицу, ударяя ейной капелью по ровности каменьев, пела песню вольную и счастливую, и чудилось Бориле у том распеве приветствовала вона подымающегося у поднебесье Асура Ра и его созидающий солнечный воз.
Долзе так стоял мальчуган можеть приглядываясь, прислушиваясь к энтому краю, а може просто любуясь им. Вон глубоко вдыхал насыщенный прохладой бодрящий воздух, наслаждаясь тишиной нарушаемой инде лишь протяжным, сонным окриком совки, оная издалече тихонько посвистывала: «Сплю… ю… ю! Сплю… ю… ю!», словно посмеиваясь над мальцом. Сплюшка, тюкалка, зорька так величала ту малу совушку беросы. Занеже как часточка на «сплю» откликалась тюкалка раскатистым «тю… ю… ю». Занеже как и на утренних зорях, и опосля восхода красна солнышка посвистывала зорька, приветствуя зачинающийся день.
Штаны Борилки у там идеже он их подвертал намокли, а права штанина и вовсе от бегу, развертавшись, спустилася к долу. Мальчик медленно приложил к губам грани кугиклы и несильно дунул у дырочки. И враз по землице… эвонтой… вроде як и чужой, не родной тому простому, бероскому отроку, и усё ж единой, кликаемой одним обьчим именем Бел Свет прокатилися знакомы напевы его далёких предков, в жилах каковых сочилась, васнь по узбоям, юшка воинов, кровь самого быкоподобного Асура Индры.
Неторопливо выводил Борюша родные с малолетства напевы, и перьплеталася у них упавость бероской земли и любовь, грусть и тоска по сродникам, свет кый нёс он в своей детской да ужотко точно повзрослевшей душе. И улетала та погудка тудыличи, у приволье, к тем самым тёмным пежинам, шо доколе виделись тока отроку и напоминали то ли горы, то ли град.
Тишь наступила вкруг тех мест, смолкла не тока сова-зорька, казалася стихла, да понесла бесшумно свои воды, реченька пужаясь нарушить возникшу благодать.
И тадыкась нежданно лба мальца коснулись тёплы лучи льющиеся от воза Ра… Сияющие, златые полосы дотянулись до зелёных с карими брызгами очей. И Борилка усмотрел выходящих с под тёмных пятен взгорей, раскинувшихся впреди, волов тянувших восхитительно пылающий солнечным светом воз со стоящим на нём Богом Ра. Асур возвышалси на златом возу и в упор глядел на мальчонку. На евойном лучисто-золотом лице, полыхающем на вроде огня, увидал мальчик махунечьки, белы капельки васнь вспыхивающих искорок, которые проносилися у разных направлениях. Златые кудри Ра струились за ним по глади неба, а долги вусы и брада, ово ли от бойкого ветра, ово ли оттого, шо Бог торопилси, зацепившись за одеяние, висели днесь на евойном плече. Унезапно Ра чуть-чуть приоткрыл уста и выдохнул отнуду изогнуту, семицветну радугу, каковая будто лесенка пролегла от рта Асура да резко вдарилась своей светозарностью у глаза отрока. И немедля Борила услыхал слова… да не просто слова, а разгадку… имя того меча Индры, которое сице и не смог припомнить як не старалси.
Вон расслышал то имечко, и от нечаянности свершившегося сей миг прекратил выграть на кугикле, обомлел. Сердце у евойной груди захолонуло от волненья. И тады ж конец радуги скользнул по лицу отрока и Бога да вуся она опустилася тонюсеньким прозрачным лучом на травы обратившись у крупны капли водицы. Мальчуган ищё раз повторил про собе поведанное Богом и звонко загреготал, радостно и громко. Утак, абы тяперича, непременно, пробудилися соотчичи и узнали, чё разгадка у его руках. Узнали и поклонились великому Богу, который защищаеть, даруеть и любить Бел Свет и кажного кто туто-ва живёть… не важно человек ли то, зверь, птица, жучок, деревцо або мала травинка.
– Аття! Аття Асур Ра! – загамил отрок… громко… громко… шоб непременно вуслыхал Бог. – Аття тобе за помочь!
Мальчик шагнул уперёдь, словно жёлал у тем шагом, покрыть дальни дали до Ра и низко до самой оземи поклонилси Асуру, дотронувшись рукой до мокрых трав да встряхнув с них остатки радуги-росы, перьливающейся семью цветами, униз.
– Борюшенька, чаво… чаво тако стряслось? – обеспокоенно гикнул Сом и поднялси с землицы, встав на ноги.
Мальчуган ищё раз поклонилси Ра, и кадысь увидал аки Бог широкось просиявши, чуть заметно кивнул ему у ответь, развернулси и побёг униз с пригорка к Сому, размахиваючи на ходу кугиклами. Воины от звонких криков Борилки враз попросыпались, да повскакивали с мест, а узрев радостно лико мальчика и сами осклабились, засветилися.
– Усё… усё… ведаю то имя меча Индры! Ведаю! – кликнул малец, подбежавши к Сому и раскрывши объятья, крепко обымал того. – Ведаю, дядька Сом. Мене Ра егось молвил… эвонто як.
– Вжесь енто точнёхонько гутаренто, эвонто як, – нежно прижав к собе мальчика и погладив его по вихрастым, густым волосьям, согласилси Сом. – А я позорути вроде як радуга из небушка на оземь впала.
– Впала… впала, – вторил воину мальчуган, и, втянул в собе знакомый, и ставший точно родным запах Сома, да тутась же выскочив из егойных объятий, обозрел обступивших их соотчичей. – И Ра мене молвил… Помог мене, от то б я бы николиже не докумекал… николиже.
– Значить надоть и нам поблагодарить Асура, – заметил Былята и первым из спутников поклонилси восходящему Солнцу, зычно сказав, обращаяся к Богу, – аття великий Ра за твову помочь! Светишь ты нам из году у год, из веку у век, пособляешь и спасаешь… щедро даришь тепло и жизть! Благодаря доброте твоей божественной живём мы у Бел Свете! Аття тобе за усё то чё даруешь по теплоте своей души нам! – прокалякал тот говорок Былята и ащё раз преклонилси пред Асуром.
А следом за ним усе другие воины, и ано соня Гуша, токмо абие подскочивший с лежака, и конча Борилка поклонились Богу, благодаря за столь неоцениму помочь да признавая евойну доброту и величие. Асур Ра, хоть и оченно занятый своей многотрудной работой, обаче приметил проявленно ко нему почтение да в ответ послал таковым малешеньким на его взгляд, токась не менее дорогим для его души, людям махонисту полосу солнечного света, оная в мгновение ока просушила усе желды и ноли до колена сыры штанины мальчоночки.
– У токась чаво ты так Болилка гломко смеялси? – недовольно вопросил Гуша, не вуспели странники ищё толком разогнуть от поклона спины. – Сначала иглал на вэнтой своей тлостинке камышовой, таче смеялси, гамил… Ты коль кочемалить не хошь так нечегось длугих подымать. Иглает он, гамит, сувсем никогось не почитаешь… Да коли б ты лос следи шишуг тобе за тако скверный поступок, тобе б… ты б…
Гуша нежданно, так и не досказав, прервалси, судя по сему, обдумываючи у чем таким страшным можно пугнуть до зела смелого отрока. Но докумекать ему так и не удалося, оно как недалече от негось, лёниво помахивая крылами, пролетела здоровенна бабочка. Размах ейных крылов был почти с ладошку отрока, таки большуще бабочки не обитали у бероских краях. А посему ими засегда любовались воины и Борила, и засегда им радовалси шишуга излавливая да отправляючи у роть, а засим гутаря, шо вони дюже сладки. А ента бабочка була ослепительно жёлтая, ейны крылья блистали усякими разными оттенками эвонтого цвета, начиная от светлогу и кончая смаглым. Сами же края крыльев являли ноли, шо бурый цвет… Узрев таку сласть, Гуша резво позабыл о всяких нравоучениях и кинулси вслед за добычей. Водним прыжком вон перьмахнул чрез костерок, чуть було не сбив с ног Орла, и выхватил несчастну жертву лялизкой прямось с полёту за крыло. Язык немедленно влетел обратно у распахнутый роть, а шишуга прикрыв от довольству глазищи веками, принялси неторопливо шамать свову снедь.