В поисках острых ощущений
Шрифт:
– Перерывчик, и снова в бой? – ласково улыбаясь, спросил он.
– Нет, домой, сегодня не мой день, – вздохнул Игнатьев.
– Я тоже закругляюсь, – подхватил Валерий Ефимович. – Вы на машине? Могу подвезти.
Журбенко отлично знал, что машина Игнатьева – большой черный «мерседес» со спортивным рулем – отдана владельцам казино в счет долгов хозяина. Об этом, равно как и о том, что Игнатьев проигрался в пух и прах, сообщил Петя Грицай.
Первое задание, полученное от Грицая, казалось на удивление простым. Для фактического руководителя крупным предприятием (а Журбенко фактически и был руководителем предприятия) развить, укрепить контакт с поверхностно знакомым человеком и предложить ему не бог весть какую сумму за подписание каких-то бумажек! Да в заведении Олега Петровича Игнатьева ежедневно
– Ну, а что там у них, в этих контейнерах? – вяло поинтересовался Олег Петрович, просматривая ксерокопии документов.
– Так, а там написано.
– Написано, написано. Но фирма украинская, – нахмурился Игнатьев.
Беседа состоялась прямо в салоне автомобиля Журбенко. А чего тянуть-то? Игнатьев спокойно отнесся к просьбе о небольшой услуге, и обещание вознаграждения воспринял как должное. Он даже не поинтересовался, откуда известно, что именно его интендантское ведомство способно решить задачу. Всего-то и надо было – разрешить отгрузку на проходящее судно нескольких контейнеров, давно уже хранящихся в севастопольском порту.
– Чисто коммерческая фирма. И груз коммерческий.
– Думаете?
– Так мне сказали.
– А вдруг там оружие?
Надо было сразу вручить ему деньги – внушительную пачку пятидесятидолларовых купюр – примерно в полтора раза больше его карточного долга. Теперь же предложить доллары, пожалуй, опрометчиво – будет выглядеть как невольное подтверждение того, что в контейнерах и в самом деле оружие.
А там и вправду оружие.
Когда они с Грицаем обсуждали предстоящее задание, Журбенко твердо заявил, что не желает, чтобы его использовали в темную. Что там внутри, какой груз? Петя Грицай, не колеблясь, подтвердил, что документы – липа, а в контейнерах детали зенитных комплексов, в принципе устаревших, но все еще боеспособных. И задача в том, чтобы без проблем погрузить их на турецкое судно и отправить в Ирак. Недавно, поведал Грицай, боевики ИГИЛ захватили у иракцев насколько таких зенитных установок, но чего-то там не хватает, каких-то деталей, которые как раз и имеются в севастопольских контейнерах. Передать это все исламистам для украинской стороны очень важно в плане поддержания отношений. Твоей новой родине, говорил Петя, наша сделка никак не угрожает. Ну, допустим, черные отремонтируют весь металлолом, допустим, собьют пару иракских вертолетов, ну и что, в любом случае, это далеко, это в Ираке, не в Сирии.
Интересно, все-таки, откуда у Грицая такая осведомленность? И про то, что он, Валерий Ефимович, посещает подпольное казино, и про долги Игнатьева…
7
Бывшая супруга Олега Павловича Лукьянова утверждала, будто он ничуть не способен делать несколько дел одновременно, куда уж, мол, ему до Юлия Цезаря. Если уж взялся читать газету, насмехалась жена, то обращаться к нему с каким-либо пустяковым вопросом бесполезно – просто не услышит. Ерунда, конечно. Вот сейчас, например, Олег Павлович, вел оживленную светскую беседу с Мозесом, при этом прокручивал в памяти утреннее совещание с руководством, но и далеко своего собеседника не отпускал, лениво перебирал различные варианты – что, собственно, понадобилось Мозесу, ведь именно им инициирована нынешняя внеплановая встреча.
Абу Умар Муджали в секретном файле полковника Лукьянова значился под позывным или, если угодно, под псевдонимом Мозес. Вот любопытно, если бы Умар узнал об этом, как бы он отреагировал? Имя-то не мусульманское.
Полковник и его агент Мозес, ласково улыбаясь друг другу, обменивались любезностями. Достойная внешность, модная одежда, изысканное угощение, которое так приятно разделить с хорошим человеком. Они встретились в ресторане, в отдаленной части Крестовского острова и расположились в глубине помещения, вне поля зрения случайных посетителей. Впрочем, посетителей было мало. Неподалеку от входа, у больших витринных окон сидела парочка увлеченных собою молодых людей, по виду студентов – кофе, мороженное, бутылка шампанского (и откуда только у студентов деньги!), а по соседству двое мрачноватых мужчин с широкими накачанными торсами пили чай; это, легко догадаться, охрана Умара.
Ресторан специализировался на кухне Прованса. Лукьянов даже на время потерял нить разговора, даже позабыл разгадывать причину, по которой Умар вызвал его на встречу – так увлекся рыбным супом буйабес. А что касается самого Умара, то во многом его можно было бы обвинить, но только не в отсутствии аппетита. Все же что-то мешало полковнику, ощущение, что он забыл что-то сказать своему агенту, что-то важное. Ну, конечно, черт возьми, праздник, куйран-байрам, дни, когда повсеместно режут баранов. В изысканной манере Лукьянов принес свои запоздалые поздравления. Дорогой друг, с натянутой улыбкой отвечал Умар, поднимая бокал, ты наверное, удивлен, что я пью вино в такое время, когда это категорически запрещено, но, увы, я уже столько раз совершал постыдное, абе, и даже запретное, харам, что мне остается лишь смиренно уповать на милосердие Всемогущего Аллаха. Лукьянов хотел было возразить, что в его поздравлении с праздником не было и ноты какой-либо язвительности, но агент остановил его жестом. Я хотел бы добавить, сказал он, что слишком далеко и рьяно продвигаться по праведному пути небезопасно – легко превратиться в религиозного фанатика.
Абу Умар Муджали – не фанатик. Он – представитель запрещенной в России террористической организации ИГИЛ (или, по-другому, ДАИШ), главный по Северо-Западу. С Лукьяновым они знакомы более двух лет. Умар не скрывает своих взглядов. Он, можно сказать, ученый. Автор трудов по этнопсихологическому, политическому и языковому состоянию России и бывших республик Советского Союза. Умар ни в коем случае не враг, он противник крайних форм насилия. То, что радикалы рубят головы пленным, ему не нравится. В относительно близкой перспективе, убежден Умар, вся Европа и Россия (ведь Россия – это часть Европы, разве не так?) сделается мусульманской. Переход в ислам будет постепенным, безо всякого излишнего насилия в духе Гитлера. И европейцы, и русские толпами станут переходить в новую веру, все, включая священнослужителей. Не только потому, что во всех странах Европы, и в России, и в Татарстане, в частности, государственные чиновники спустя рукава работают с мусульманским населением, не умея уберечь его от радикалов. Но главное, потому что энергетика ислама непреодолима.
Ну а пока, на теперешнем этапе, Абу Умар Муджали готов сотрудничать с полковником Лукьяновым. Оба они рассматривают свои тайные контакты как взаимно полезные. И в самом деле, если ячейка ИГИЛ на Северо-Западе, о которой полковнику достаточно много известно, будет разгромлена, то нет ведь никакой уверенности, что она не возродится вновь под руководством более опасного, фанатичного руководителя. Кто, скажите, станет снабжать правоохранительные органы сведениями о возвращающихся из Сирии исламистах? А ведь на стороне ИГИЛ воюют по разным данным от десяти до двадцати тысяч выходцев из России и соседних республик. Именно благодаря получаемой от Умара информации полковник Лукьянов сделался признанным авторитетом в деле отслеживания экстремистов и предотвращения террористической деятельности. И его генеральская должность тому подтверждение.
– Я-то вот про что хотел спросить, – заговорил, наконец, агент, подбираясь к давно ожидаемому главному. Самое сладкое – на десерт. – Знаком ли тебе этот человек?
Умар, он же Мозес, извлек из кармана свой айфон и продемонстрировал изображение. Полковник, сохраняя покер-фэйс, внутренне напрягся. Он разумеется, узнал Ахмета, злосчастного вербовщика, но ответил неопределенно. В том смысле, что что-то знакомое, черт его знает, и пожал плечами.
– Это Ахмет. Вербовщик запрещенной в России ИГИЛ, – сказал Мозес. – Самодеятельный. Создал сайт, заманил нескольких добровольцев. Вышел на моего человека, тот дал ему контакт в Турции.
– И что? Давно он в деле?
– Полгода.
– Полгода! Странно получается, Умар. Ты всегда говоришь, что самодеятельность тебе не нужна, что такие энтузиасты, как Ахмет, портят дело. И я полагаю, ты прав. Со своей стороны, разумеется. Тогда вопрос. Почему же ты до сих пор не сдал этого Ахмета? У нас же договоренность, ты же знаешь, мне надо демонстрировать успешность…
– Смотри дальше, – Умар шевельнул пальцем, и на экране возникло изображение Ахмета, выходящего из здания, отлично знакомого Лукьянову.