В поисках ответов
Шрифт:
В единственный раз, когда ему это почти удалось, Еретик потерял глаза. Во вторую их встречу уже Гроссен заполучил подарок — люди стали о нём забывать. Потом было ещё почти три года. Старик мотался по городам, выискивая следы Еретика. Находил. Везде было одно и то же. Он приезжал в новое место, какое-то время там жил, а потом устраивал бойню и пожирал других паразитов, становясь сильнее.
Город, бойня, новая сила. Город, бойня, новая сила.
И с каждым разом Еретик становился всё более недосягаемым. Сейчас Гроссен уже с трудом мог оценить, какую он силу набрал. В том, что Еретик может легко убить старика, — сомневаться не приходилось. Как и в том, что единственная причина, по которой Гроссен ещё жив — желание его врага позабавиться.
В тот момент старик испытал отчаяние столь глубокое, с которым ещё не сталкивался. Его давно ничего не держало в этом мире. Ничего, кроме мести.
— Надо что-то менять. — сказал Гроссен в пустоту, перестал себя жалеть и поехал обратно в город.
Ему предстояло много работы.
Глава 10. Груз
Соня встретила меня пристальным взглядом. Она ожидала увидеть окровавленного, едва живого меня, вернувшегося после тяжелой битвы. Вместо этого я пришёл таким же, каким и ушёл, ещё и с мешками в руках. Двумя. В одном таланты лежали, в другом — деньги.
— Курт, это ты? — спросила Соня, когда я сел в машину.
— Да. Всё в порядке. Едем отсюда, да побыстрее.
— Что случилось?
— По пути расскажу.
Соня послушно двинулась с места.
— Они были убиты, — начал я. — Эти двое повелителей, что остались. Таланты я забрал. Тот, что у сестры тоже.
Я специально у Чарли узнал, как именно нужное мне выглядит, чтобы не ошибиться.
— Убил? Кто?
— Не знаю. Когда пришёл, убийцы не было.
— Получается, это сделали совсем недавно, — заключила девушка.
От Сони фонило смешанными чувствами. Она не совсем поверила, что их убил не я, а кто-то другой. Отругала себя за то, что так думает, и ещё раз отругала, решив, что эти мысли меня заденут. Потом испытала облегчение от того, что убил не я, а кто-то другой. И страх, ведь пусть жизнь в Низинах и не подарок, но она, обычная школьница, никогда не сталкивалась с таким количеством убийств в один день.
— Что думаешь делать с талантами? — спросила она.
Я не ответил, потому что сказать было нечего. Меня и самого одолевали противоречивые чувства. Я добыл то, что украли. Почти выполнил свою миссию. Но почему не чувствую радости?
— Надо помочь сестре, — всё же сказал я. — Едем домой.
— А остальные?
— Они…
Мне было плевать на них.
— Им тоже надо помочь, — с твёрдостью заявила Соня. — Ты сможешь им вернуть украденное?
Помочь другим… Я знал про каждого, у кого забрали талант. Сам не знаю, почему так дотошно допросил Чарли. Знал, где они живут. Как именно их обокрали. Что и кому принадлежит. Допрос того подонка был не таким, как в реальной жизни. Отчасти я напрямую забирал у него воспоминания. Воспринимал не слова, а целые образы, как это происходило. Почти сам прожил эти преступления.
Но хотел ли я помочь другим? Невозможно было ответить в тот момент. Я должен был ликовать. Радоваться. На всех парах бежать к сестре. Сегодня воскресенье, она дома, осталось всего ничего — меньше часа езды, чтобы… Чтобы…
Чтобы столкнуться со следующей задачей, которую я не знал, как решать. Чарли и его команда были виновны, но лишь в части бед. Чарли сам лично видел, как целую девушку передают скорпионам. И также никто из их команды не мог поставить закладку, что пробуждает весь ужас пережитого.
Как убрать это внушение, разрушить чужую конструкцию, сделать это с гарантией, без вреда для сестры — я не знал. В прошлый раз мне не хватило силы хотя бы подойти к этой штуке. Лишь создать заплатки, чтобы они срабатывали не так часто. Это как перекрыть часть поставок в логово дракона. Дракон сам при этом никуда не девается. Спит и ждёт своего часа. Что произойдет, если я верну талант? Не проснётся ли он? Да и смогу ли я вернуть талант, поставить его, куда надо, ничего не испортить… Хороший вопрос.
— Надо пробовать.
— В любом случае у всех этих людей нет лучше шанса, чем ты. Знаешь, где их искать?
Внешне Соня замерла, при этом внутри колыхалась, как пламя. Пальцы побелели, так крепко она держалась за руль. Мои сомнения и чувства она не замечала. Я видел, что, если откажусь помогать, она этого не поймет. Ей тоже было плевать на всех этих людей. Но она хотела сделать хоть что-то, чтобы исправить зло, случившееся с её подругой. Ту было не вернуть, но… Но человеческая душа ещё сложнее, чем разум, и поэтому Соня внутри себя уже решила, что вернуть украденное — это то, что она обязана сделать. Если откажу, она это примет и пойдет сама решать вопрос. Не зная как, но будет действовать, пока не получится.
Поэтому я и сказал, что она как пламя. Этот огонь решительности разгорался внутри неё, обжигая.
Я же в тот момент цинично думал, что потренироваться на других, посторонних людях, будет полезно, перед тем как лезть в голову к сестре. Многие бы посмеялись, услышав, что у девчонки из Низин куда выше моральные качества, чем у «хорошего» мальчика из верхних кварталов.
— Знаю, — ответил я. — Но мне известна половина адресов. Остальные надо будет искать.
Я перечислил Соне, что узнал. Она кивнула и повела машину по ближайшему адресу.
Со всеми приключениями начали мы наш марафон во второй половине дня, около трёх часов. А закончили, когда часы показывали десятый час.
Всего, не считая таланта моей сестры, я забрал двадцать сфер. О тринадцати из них я знал, где жили доноры. Мы посетили каждого. В трёх случаях к этому моменту ограбленные успели покончить жизнь самоубийством. В девяти — история повторялась, мы находили живого человека, обычно подростка, в апатии потерявшего интерес к будущему, жизни и любимому делу. Если рядом находились родственники, я легко считывал их беспокойство. Несколько раз нам пришлось по всему городу разыскивать пострадавших. Не все прекратили активную жизнь. Кто-то продолжал гулять, встречаться с друзьями и заниматься другими делами.