В поисках Оюты
Шрифт:
Из манжеты Шу торчали трубки системы, время от времени вгоняя в нашего неубиваемого главу семейства плазму крови и блокирующие препараты.
Рядом с ним на соседнем кресле, которое до этого дня обычно занимала я, сидел Марк. Мальчишка явно был для него мелковат и буквально мог улечься там спать. Взъерошив светлые волосы, он так же, как и Шу, зорко высматривал что-то на мониторе.
Хотя приглядевшись, я заметила, как он сжимает подлокотники. Волнуется или переживает. Марк явно дергался, только причину я не понимала.
Моё плечо обожгло холодом.
А я... А мне было очень плохо. Когда паника и страхи улеглись, я вдруг сообразила, что места живого на мне нет. Ожоги обнаружились не только на ногах, но и на руках. Особенно пострадало плечо. Все это болело так, что впору реветь было. Да стыдно при детях. Вот и терпела.
Нет, конечно, я понимала, что не все так страшно. Меня быстро подлатают и поставят на ноги, возможно, и шрамов не останется, но менее мучительно от этого не становилось.
— А когда ваши друзья появятся, мы куда полетим? — наконец не выдержал Марк.
— На Оюту, — спокойно ответил Шу. — Домой.
— Угу, — мальчишка снова замолчал, видимо, переваривая информацию. — А все полетим?
— Мелкий, не задавай глупых вопросов, — проворчал мой гурсан. — Лучше следи за сигналом.
Марк поджал губы, но больше с расспросами не лез. Он снова уставился на голоэкран.
Мне очень хотелось сказать ему сейчас, что все хорошо. Что теперь все мы вместе. И полетим в систему гурсан, конечно, вместе.
Но я не могла.
Голос окончательно пропал.
Вот так вроде и все хорошо, но я все никак не могла расслабиться и ждала, когда же опять нагрянут неприятности... Куда понадобится снова лететь? За кем бежать? Странное чувство. Неприятное.
— Тебе больно, мамочка? — склонившись, Оюта пыталась наложить на плечо больше геля, не догадываясь, что лучше от этого не станет.
Но признаваться ей в своих мучениях я не собиралась. Просто улыбнулась и покачала головой. За нашими спинами что-то зашуршало. Обернувшись, дочь зло рыкнула и прямо на моих глазах ногой раздавила мерзкую личинку. Так припечатала, что аж чвакнуло.
— Да когда вы уже закончитесь! — верещала она. — Марк?
— А я что? — встрепенулся мальчишка.
— Пойди и проверь — нет ли там ещё!
— И не подумаю! У меня здесь дела.
Моргнув, Шу потянулся здоровой рукой к пульту управления и что-то нажал. Дверь в наш отсек с шипением закрылась. После над ней загорелась красным табличка, и автопилот вывел на экран надпись: «Идет дезинфекция»
— Вот так-то лучше, — похвалила Шу Оюта. — Мама вся больная, а тут ещё пакость эта ползает. Вот как мне теперь кроссовок мыть? Противно ведь!
— Да он у тебя и не испачкался, — возмутился Марк. — Что ты шум из ничего поднимаешь?
— Маме нужен врач! — вдруг выдала моя деловитая егоза.
— А папе он, выходит, не нужен? — Марк ткнул пальцем на молчавшего Шу.
— А папа — мужчина! И он потерпит! — Оюта упрямо выдвинула вперёд подбородок. — И ещё непонятно — папа он или нет! Ты паспорт видел? Я нет! А мама — есть мама!
Вот так вот! Я аж крякнула про себя. Нет, ну как спасать, значит, папа первый, а как врач, так мама важнее! Несправедливо как-то.Поджимая губы, я злилась оттого, что и слова выдавить из себя не могу, чтобы успокоить этих двоих.
Но точку в споре поставил Шу.
— Маме действительно врач нужнее, чем мне, — выдохнул он. — А паспорта разбирайте. Мелкий, залезь ко мне в карман слева и вытащи их.
Дважды Марка просить не пришлось. Соскочив с кресла, он проворно, словно заправский карманник, вытащил, что было сказано.
— ЛуизаЭхор! — быстро прочитал он... — ОютаЭхор...— Марк передал паспорта сестре и вдруг, просияв, мешком упал на свое кресло.
— Ну чего там? — поддел его Шу.
— МаркЭхор! — дрожащим голосом выдал малец. — Паспорт. Мой! Значит, это того, все правда? — Его глаза подозрительно заблестели. — Не пустые обещания, а вот взаправду все? Я МаркЭхор?!
— Взаправду, Марк, — прохрипел Шу устало. — Так что не задавай мне глупых вопросов. Лучше помогай.
Наш маленький герой мгновенно приободрился и зорко уставился на полупрозрачный экран.
Я скосила взгляд на Оюту. Она так и стояла с паспортами в руках. Потянувшись, я дернула её за рукав. Повернувшись на меня, она как-то странно улыбнулась. Ее маленькая ладонь нашла мою и сжала.
— Я знала, что ты меня не бросишь, мама, — шепнула она так, чтобы наши мужчины не слышали. — Знала, что будешь искать. И... Я очень люблю тебя. В приюте иногда за спиной над тобой другие воспиталки смеялись. Говорили, что дурочка, потому что растишь меня. Что я тебе неродная, и ты меня в мусорке нашла.
Мои глаза в этот момент увеличились вдвое.
— Они обсуждали тебя и часто, просто не замечая меня. Шептались, что и дяденьку можешь найти. Что ты молодая и красивая, да только я у тебя прицепом. И что это из-за меня у тебя нет счастья.
Я мгновенно захотела придушить излишне болтливых коллег.
— Но несмотря на это, я знала, что ты меня никогда не бросишь, мама. Ни на кого не поменяешь. Ты такой герой. Я бы никогда не смогла там бежать. В этом огне. Я бы не смогла, а ты... Ты лучшая, ма. Я и Марку говорила, что ты нас найдешь и заберешь обоих. А он, дурачок, не верил.
Улыбнувшись, я пожалела, что из-за всего этого геля не могу обнять её.
— Никогда не брошу, — шепнула одними губами. — Никогда!
— Па, сигнал! — вскричал за нашими спинами Марк и, соскочив с кресла, одним быстрым движением снова щелкнул по большой синей клавише.
По экрану пошла рябь, и вдруг появилось изображение. На нас с интересом смотрели трое мужчин. Марионер и два миранца — молодой и в возрасте.
— Да, ШуЭхор, тебя, я смотрю, ничем не уложишь? — протянул молодой хвостатый мужчина. — А трубу в себе зачем умыкнул? Жадность взыграла? Надо обязательно прихватить, что на память?