В поисках счастья
Шрифт:
Рэй взглянул на часы. До школы оставалось три с половиной часа, но все казалось бессмысленным. Он подошел к окну и пытался найти луну, разглядеть хоть какую-то звезду, но не увидел ничего, только густую тьму. Он отправился в гостиную, надеясь, что с другого окна вид будет лучше, но и там ночное небо было пустым.
Он сел на диван и включил телевизор. На экране было какое-то интервью, но ему было все равно. Все, чего он хотел – убить время, которое тянулось, как вязкий туман, все глубже засасывая его в собственные мысли.
– Норман, ответьте, а как вы добились всего этого? – говорил мужчина
– С самого детства я записывал планы на жизнь. Сначала были планы на день, затем на неделю, и вот я уже делаю расписание на целый год! Я все записываю здесь, – он вытащил старую черную книжечку с надписью «Дневник».
– Ты все свои планы записываешь в дневнике? Почему он такой потрепанный, Норман?
– Говорю же, я с детства пишу. Именно он помог мне добиться всего, что я когда-либо хотел. Он помогал не только с карьерой, а также и в личной жизни… Понимаете, после смерти моего отца мне не с кем было говорить, так как мать впала в депрессию и не хотела ни с кем контактировать. Я же записывал все в дневник и делился всем. Дневник был моим другом, да и остается им по сей день!
– Друг? – произнес Рэй с пультом в руках. – А ведь дневник – это неплохая идея. Надо бы завести такой же… Как раз времени полно. Хм, Норман… как моего отца…
Рэй прошелся до кабинета отца, ведь только там можно было найти какую-нибудь вещь, похожую на дневник. Вспоминая степлер, он как можно быстрее начал копошиться в его ящиках и взял первую попавшуюся тетрадку с твердой обложкой. Выбежав и закрыв дверь кабинета, он направился делиться своими мыслями, но остановился и заметил в родительской спальне уже спящую мать. Он медленно подошел и начал рассматривать ее.
«У мамы Нормана была депрессия… Хм, интересно, что это означает? Может, быть, у мамы тоже?»
Он погладил ее волосы – такие мягкие, длинные и теплые.
– Сладких снов, мама. Я люблю тебя, – сказал он, укрыв ее вторым одеялом. Слова его были услышаны. – Тебя я тоже люблю, Жанна.
Сидя за столом в своей комнате, он достал ручку и сказал себе:
– Ну, начнем! Стоп! А с чего нужно начинать дневник? Лист такой чистый… Не хочется его портить своим корявым почерком. Ладно, начну с имени.
«Дорогой дневник, меня зовут Рэй, мне
Рэй так заинтересованно погрузился в написание дневника, что позабыл о времени. Он слегка опаздывал, и в последний момент составил план на день:
«1. Получить поздравление;
2. Получить подарок;
3. Съесть праздничный торт;
4. Улыбнуться».
– Думаю, этого достаточно. – Он оставил свой дневник на столе и ушел собираться.
«Хочу улыбнуться… Почему я не могу этого сделать? Я ведь так рад… Или моей радости не хватает для обыкновенной улыбки?» – размышлял он, глядя в зеркало и надевая толстовку.
Долгожданный день рождения начинался не так, как он представлял. Каждый год Тед устраивал для него всякие забавные розыгрыши. В прошлом году он сделал так, чтобы все забыли о его дне рождения, и когда тот грустный возвращался домой,
Во время ланча Рэй направился в уборную для мальчиков. Но прежде чем зайти, он осмотрелся, чтобы никто его не увидел, ведь в прошлый раз его там чуть не обесчестили. Зайдя в туалет, он услышал, как кто-то зашел сразу после него.
– Да, я видел, как он сюда заходил, он тут часто обедает, – прошипел мерзкий, как скрип зубов, голос.
«Опять эти бараны… Что же им от меня нужно? Я дрожу, но почему? Я что, испугался? Почему мне так страшно выходить из кабинки туалета? Подождите, я никого не боюсь, а особенно таких букашек!»
– Рэй, мы знаем, что ты здесь, давай выходи, – сказал уже другой голос, но не менее мерзкий.
Рэй собрался духом и с силой раскрыл дверь туалетной кабинки.
– Я вас не боюсь, вы обыкновенные жуки!
Среди четверых подростков Рэй увидел Кевина.
«Не может быть, чтобы Кевин был одним из этих букашек!» – Ему не верилось в это.
– Хватайте его! – прокричал шипящий голос, и всей толпой они навалились на Рэя, лишь Кевин стоял в сторонке. – Кев, что встал? Ты же ведь сказал, что вы не друзья! Так давай же, докажи нам!
Кевин с опущенным взглядом направлялся к лежащему Рэю со степлером в руках.
– Разумеется, я говорил правду. Держите его покрепче, ребята, и заверните ему рукав, – он улыбался, но насильно.
Кевин был одним из тех ребят, которые зашли слишком далеко. Он приложил степлер к запястью Рэя и забил скобку. После первой скобки Рэй завизжал, а с глаз Кевина потекла слеза, которая упала на щеку Рэя.
– Заткните ему рот! – приказал Кевин и забил еще одну скобку. – Сильнее закройте! Чтобы я не слышал его крики!
Он забивал вновь и вновь, как будто рисовал что-то скобками. Шипящий голос произнес:
– Давай в глаз! Пусть помучается.
Рот и нос Рэя закрывали руки шипящего и толстяка. Он пытался выбраться, но был совершенно один, а их четверо. После того как Кевин забил пятую скобку, Рэй перестал чувствовать ту адскую боль, которую ощущал вначале. Как будто, чтобы не ощущать боль, он должен сначала ее познать. Его мысли скомкались, и все негативные чувства соединились:
«Для чего они это делают? Я ведь им ничего не сделал… Я даже имен их не знаю… Если не считать тебя, мой бывший лучший друг… Хочу забыть твое имя навсегда! Зачем ты это делаешь? Почему вы, люди, такие жестокие? Разве не ты говорил о том, что хочешь избавить мир от мусора? Разве ты сейчас не становишься мусором? Почему вам всем нравится причинять мне боль? Почему вы уже просто не убьете меня?»