В поисках синего
Шрифт:
– Которых отнесли из нашего поселка на Поле?
Отец улыбнулся:
– Не только отсюда. Есть и другие места. Они пришли отовсюду, все эти раненые, причем не у всех ранено тело. Некоторые пришли издалека. Истории их трудных путешествий удивительны. И эти люди основали свою деревню, в которой живу и я.
Кира вспомнила, что Мэтт рассказывал ей про место, где живут «ломаные люди».
– Они помогают друг другу, – объяснил ей отец. – Мы помогаем друг другу. Те, кто может видеть, служат поводырями
Кира невольно почесала свою хромую ногу.
– Всегда есть кто-то, на кого можно опереться, – сказал он. – Пара сильных рук для тех, кому нужна помощь. Деревня исцеления существует уже давно. Раненые продолжают сюда приходить. Но теперь все меняется, потому что рождаются и растут дети. И теперь среди нас есть сильные, здоровые молодые люди. А еще есть те, кто просто пришел и остался, потому что им нравится наш образ жизни.
Кира пыталась представить это.
– То есть это такой же поселок, как и наш?
– Во многом такой же. В нем есть сады. Дома. Семьи. Но у нас намного тише, чем здесь. Нет споров. Люди привыкли делиться тем, что у них есть, и помогать друг другу. Дети редко плачут. О них заботятся.
Кира взглянула на камень, который теперь висел поверх его синей рубахи. Она дотронулась до своего такого же.
– У тебя есть там семья? – спросила она нерешительно.
– Вся деревня для меня как семья, Кира, – ответил он. – Но у меня нет жены. Ты ведь это хотела узнать?
– Да.
– Я оставил свою семью здесь. Катрину и будущего ребенка, – он улыбнулся. – Тебя.
Теперь пора было сказать.
– Катрина… – начала она.
– Я знаю. Твоя мать умерла. Мэтт уже сказал мне.
Кира кивнула и впервые за много месяцев заплакала о своей потере. Она не плакала, когда мама умерла: решила, что надо быть сильной. Теперь же горячие слезы струились по ее щекам, и она закрыла лицо ладонями. Отец хотел обнять ее, но она отстранилась.
– Почему ты не пришел раньше? – спросила она наконец, проглатывая слова и пытаясь успокоиться.
Она увидела, что этот вопрос причинил ему боль.
– Очень долго, – проговорил он печально, – я ничего не мог вспомнить. Тогда на охоте меня били по голове, чтобы убить. Я выжил, но лишился памяти. Я не помнил, кто я, кто моя жена, где мой дом. Затем постепенно я стал выздоравливать, и память начала возвращаться. У меня появились отдельные воспоминания. Голос твоей мамы. Песни, которые она пела. «Все цвета тускнеют, это время ночи, небо все сереет, цвет его непрочен…»
Завороженная звуками знакомой колыбельной, Кира повторяла эти строчки вместе с ним.
– Да, – прошептала она, – я тоже ее помню.
– Постепенно, не сразу, я все вспомнил. Но я не мог вернуться. Я даже
– Он вечно голодный, – слегка улыбнулась Кира.
– Он сказал, что прошел весь этот путь потому, что слышал: у нас есть синий краситель. Он хотел его добыть для близкой подруги, которая научилась делать все остальные цвета. Когда он рассказал о тебе, Кира, я понял, что ты моя дочь. И я понял, что пойду с ним.
Он слегка потянулся и зевнул.
– Мальчик вернется и покажет мне место, где я смогу в безопасности переночевать.
Кира взяла его за руку. На ней она заметила шрамы.
– Отец, – произносить это слово ей было непривычно, – теперь они ничего с тобой не сделают.
– Я надежно спрячусь. А потом я отдохну, и мы исчезнем – ты и я. Мальчик поможет собрать для нас еду в дорогу. Ты будешь моими глазами на пути домой. А я буду твоими сильными ногами.
– Нет, отец! Посмотри!
Она обвела рукой свою уютную комнату. И в замешательстве замолчала.
– Прости, я знаю, что ты не можешь по-настоящему смотреть. Но ты же можешь почувствовать, как здесь уютно. На этаже есть и другие комнаты, все, кроме тех, где живет Томас и я, пустые. Одну из них можно приготовить для тебя.
Он покачал головой:
– Нет.
– Ты не знаешь, отец, потому что ты здесь не жил, но у меня в этом поселке особенная роль. Поэтому у меня есть друг в Совете Хранителей. Он спас мою жизнь! И он приглядывает за мной. Хотя это очень долго объяснять, а ты устал. Но, отец, совсем еще недавно я была в большой опасности. Женщина по имени Вандара хотела, чтобы меня отправили на Поле. Был суд. И…
– Вандара? Я помню ее. Женщина со шрамом?
– Да, это она, – сказала Кира.
– Страшная была рана, я помню, когда это случилось. Она во всем винила своего ребенка. Он поскользнулся на мокрых камнях, схватил ее за юбку, а она упала на острый камень.
– Но мне казалось…
– Он был совсем маленький, но она страшно на него разозлилась. Потом, когда он умер, отравившись олеандром, возникли вопросы. Некоторые подозревали… – он замолчал и вздохнул. – Но доказательств ее вины не было. Да, она жестокая женщина. Так, значит, она пошла против тебя? И был суд?
– Да, но мне разрешили остаться. Мне даже выделили особое место. У меня был защитник, Хранитель по имени Джемисон. А теперь, отец, он заботится обо мне и следит за моей работой. Он точно найдет место для тебя!