В поисках своего дома, или повесть о Далёком Выстреле
Шрифт:
– Могила, – сказал он.
Он брёл, не думая ни о чём, пока не стало совсем светло, и тогда его тело застыло, словно оцепенев. В ушах звенела летняя тишина.
Рой обернулся, чтобы определить, далеко ли он ушёл от лагеря, и совсем близко от себя увидел двух всадников. Оба неподвижно сидели на невысоких лошадках рыжей масти. Вокруг лошадиных глаз были нарисованы ярко-красные круги, в гриву вплетены несколько перьев. Наездники были совершенно голыми. За спиной одного из них виднелся круглый кожаный щит, у обоих за плечами торчали колчаны со стрелами и луки. Лицо левого всадника было покрыто ровным белым слоем краски, другой индеец украсил себя только жёлтым отпечатком ладони на правой щеке.
Тот, что с белым лицом, поднёс к плечу карабин и прицелился в Шелдинга. Несколько секунд он оставался в таком положении, притягивая к себе остекленевший взгляд солдата, затем издал губами негромкий звук, словно подражая выстрелу, и мрачно засмеялся. Его соплеменник тоже оскалился, и жёлтый отпечаток ладони на его лице шевельнулся.
Рой медленно опустился на землю, ничего не понимая. По всему телу выступил пот, в голове звенело, но зрение оставалось на удивление ясным. Он видел мельчайшие детали, даже прилипшую травинку на голом бедре одного из дикарей. Опустившись на землю, он замер, ожидая настоящего выстрела. Но индеец не нажал на спусковой крючок. Вместо этого он опустил оружие и произнёс что-то на своём языке, обращаясь к Рою. После этого оба всадника прытко развернулись и исчезли, перевалив через холм.
Рой не мог понять прозвучавших слов, но ему показалось, что индеец сказал:
– Вот видишь, я тебя уже убил. Теперь тебе тут нечего делать.
15-16 апреля 1993
ВОСПОМИНАНИЯ СОВРЕМЕННИКОВ О ЖИЗНИ НЕИСТОВОЙ ЛОШАДИ
ПЁС
Пёс (Шунка Блока [30])– в 1930 году он был последний представитель большого совета Оглалов. Члены большого совета были избираемыми вождями самого высокого уровня. Официально они назывались Владыками Племени или Верховными Вождями (Вичаша Йатапика) [31]. Однако этот титул казался Оглалам, гордившимся своей демократичностью, чересчур тяжёлым и неуместным, поэтому они величали таких вождей Носителями Рубах (из-за особых церемониальных одежд, которые они носили в целях отличия). Красное Облако и Неистовая Лошадь были именно такими Носителями Рубах. Пёс доводился племянником Красному Облаку, но родственные узы не остановили его, когда пришло время сделать выбор, и он принял сторону Неистовой Лошади во время войны 1876 года. Когда в конце девяностых годов на территории резервации Сосновый Утёс была образована судебная администрация индейцев, Пёс был назначен судьёй. Он выполнял свои обязанности до тех пор, пока не достиг преклонного возраста и зрение не стало изменять ему.
«Я буду рад рассказать о Неистовой Лошади и о других вождях прошлого, о которых ты хочешь узнать. Ведь я уже старый человек и не проживу много лет, так что пришёл мой час поведать об этих вещах. Всё, что я расскажу, будет совершенной правдой, потому что я занимал положение, позволяющее мне говорить об этом. Сейчас в резервациях можно встретить множество индейцев, желающих поговорить с белыми людьми и готовых выложить всякую всячину, не заботясь о том, правда это или ложь. Таких людей мы, вожди старых времён, никогда не взяли бы себе даже в слуги.
Я и Неистовая Лошадь родились в один год и в одно время года. Мы росли в одной общине, играли вместе, ухаживали за девочками вместе и сражались бок о бок. Мне сейчас семьдесят два года, так что ты можешь подсчитать, в каком году он родился, согласно твоему календарю. Лет в семнадцать-восемнадцать мы расстались. Неистовая Лошадь отправился в группу, живущую на Реке Розового Бутона, то есть в общину Опалённых Бёдер, и оставался с теми индейцами почти год. Затем он возвратился. Через некоторое время я поинтересовался, почему он покинул ту общину. Мне сказали, что он уехал оттуда из-за того, что он убил женщину из племени Виннебаго. (Согласно древней традиции Лакотов, разрешалось прикоснуться к поверженной вражеской женщине, если она находилась в поле зрения своих соплеменников-мужчин. Предполагалось, что враги должны были сражаться куда более яростно, защищая или мстя за свою женщину, чем за убитого воина. Но к тому времени Опалённые Бёдра уже были индейцами из агентства, и американские чиновники весьма недоброжелательно смотрели на подобное поведение Лакотов.)
Менее чем через год после того, как Неистовая Лошадь покинул наш лагерь, я присоединился к отряду, отправившемуся в поход против Вороньего Племени. Когда я вернулся, гонец объявил о возвращении к нам Неистовой Лошади. Но в то время его ещё не звали так. У него было три разных имени в разные периоды его жизни. До десяти лет его называли Вьющиеся Волосы. Позже, с десяти до приблизительно восемнадцатилетнего возраста, он носил имя Его-Лошадь-На-Виду. Но это имя не прижилось к нему. Примерно в восемнадцать лет он участвовал в бою против Арапахов, которые укрепились на высокой горе, стоявшей возле реки и покрытой большими каменными валунами. Он всё ещё считался мальчиком, но атаковал врагов несколько раз в полном одиночестве. Он вернулся раненый, но принёс два скальпа Арапахов. Его отец, которого звали Неистовая Лошадь, устроил пир в честь сына и передал ему своё имя. После этого он сам никогда больше не пользовался именем Неистовая Лошадь, и все стали называть его Тёплый. Неистовая Лошадь, его сын, был одним из трёх детей. Старшим ребёнком была Сестра, средним – Неистовая Лошадь, младшим – Брат. Теперь все они мертвы.
Когда мы были молодыми людьми, Оглалы разделились на две группы. Одну возглавил Красное Облако, другую – Человек-Который-Боится-Своих-Лошадей. Я и Неистовая Лошадь остались в группе Человека-Который-Боится-Своих-Лошадей. Затем и эти группы раздвоились.
Я отправился с более северной половиной, где позже я и Большая Дорога, а затем Священный Лысый Орёл и Красное Облако были назначены вождями (Носители Рубах, называемые так из-за особых церемониальных рубашек, которые надевали на себя вожди именно этого ранга).
Неистовая Лошадь остался с южной четвертью разделившегося племени. Совет этой общины назначил вождями Неистовую Лошадь, Американскую Лошадь, Саблю и Человека-Который-Боится-Своих-Лошадей.
Человек должен был хорошо зарекомендовать себя в сражениях и мирных делах, чтобы его сделали вождём.
Название общины Неистовой Лошади было Хункпатила (Край Круга Маленькой Деревни), так как эта группа всегда занимала крайнее место при расположении полукругом общей деревни Оглалов.
Примерно в то время, когда Неистовая Лошадь был назначен Носителем Рубахи, его отряд направился к Белым Горам (так Оглалы называли Горы Большого Рога).
Неистовая Лошадь и я пошли в военный поход на противоположную сторону тех гор. Когда мы вернулись в лагерь, люди выбежали из деревни встретить нас и проводили нас до наших жилищ. Затем на большой церемонии нам вручили два копья – подарок всего племени, которое сошлось вместе. Каждое из тех копий было возрастом по триста или четыреста лет. Их передавали старые воины молодым людям, которые самым лучшим образом проявили себя на воинской тропе.
Неистовая Лошадь был ещё неженатым, когда получил звание Носителя Рубахи. Через несколько лет после этого он стал уделять внимание жене человека по имени Нет Воды. Однако Нет Воды вовсе не желал отпускать свою жену.
В Сражении-Когда-Они-Прогнали-Ворон-Обратно-В-Лагерь (1870), Пёс и Неистовая Лошадь выступали в роли носителей копий Канги Йюха (Общество Носителей Ворон). Примерно через десять дней после битвы Неистовая Лошадь отправился с небольшим военным отрядом в поход. Жена Нет Воды сопровождала его. Нет Воды последовал за ними, заглянул в типи Недоброго Быка и одолжил у него револьвер. (Недобрый Бык был братом Пса.) Револьвер принадлежал Недоброму Быку. Нет Воды объяснил, что собрался на охоту.
Неистовая Лошадь и женщина сидели возле костра в типи своих друзей. Нет Воды вошёл в типи, шагнул к Неистовой Лошади вот так же близко, как от меня до той печки (около четырёх футов) и выстрелил ему в лицо. Пуля ударила прямо под левую ноздрю. Отсюда у Неистовой Лошади появился шрам. Нет Воды забрал свою жену.