В поисках Южной Земли
Шрифт:
Когда оставшиеся в шлюпке матросы увидели столь дружественную встречу, еще двое выпрыгнули из нее и поплыли к берегу. Один из них был особенно белокож, и, когда он вышел на берег, аборигены окружили его и с величайшим удивлением рассматривали спину, грудь и руки. Такому же внимательному и почтительному осмотру подверглись и остальные испанцы.
Один из аборигенов, по-видимому вождь, подошел к матросам и протянул пальмовую ветвь в знак дружбы и мира. Потом он жестом пригласил их в деревню, показав, что снабдит едой. Но испанцы, к большому огорчению местных жителей, спешили вернуться на корабль. В столь торжественной встрече, устроенной аборигенами испанцам, как потом все более убеждались европейские мореплаватели, активно исследовавшие Тихий океан в XVII–XVIII вв., не было ничего необычного.
Островитяне принимали бледнолицых пришельцев, появлявшихся на громадных, по их представлениям, кораблях за спустившихся с небес богов и воздавали им соответствующие почести. Европейцы не замедлили развеять эти представления простодушных жителей тихоокеанских островов, совершая жестокие, бесчестные поступки, проливая кровь невинных жертв. Боги так не могли поступать! Недавние кумиры были развенчаны. Островитяне начали с ними борьбу, которая длится по сей день.
Кирос приказал продолжить поиски подходящей гавани для захода судов. На следующий день шлюпка была послана к другому месту острова. Но и оно оказалось не подходящим для высадки из-за множества подводных скал. Даже шлюпка не могла пристать к берегу, и матросам пришлось добираться вплавь. Пресной воды они не нашли и утолили жажду молоком кокосовых орехов. На берегу испанцы встретили старую женщину. «На вид ей, казалось, было лет сто, — писал Кирос. — Худощавая, высокая женщина с густыми длинными черными волосами, едва тронутыми сединой... В руках она несла корзину с сушеной рыбой... Маленькая собачка бежала рядом».
Испанцы взяли ее в шлюпку и, вернувшись на корабль, привели к Киросу. Он усадил ее на ящик, дал горшок с супом и мясо, которое она съела без колебаний. Старуха, как писал впоследствии Кирос, «оказалось, прекрасно знает, что такое вино». Она осталась очень довольна подаренным ей зеркальцем. Очень внимательно она вглядывалась в лица окружающих ее людей. На пальце у старухи было золотое кольцо с изумрудом, но когда старуху спросили о нем, она знаками показала, что отдаст его только с пальцем, так оно ей дорого. Кирос распорядился, чтобы ей дали подарки и доставили назад, на берег.
Отношения между испанцами и аборигенами установились дружественные — явная заслуга Кироса. Вождем аборигенов был человек лет пятидесяти, хорошо сложенный, с располагающей внешностью. Его люди относились к нему с большим почтением. Испанцы предложили вождю показать корабль, посадили его в одну шлюпку, а нескольких его подданных — в другую, но когда шлюпки отошли от берега, сопровождавшие вождя люди, испугавшись, прыгнули в воду и поплыли назад. Вождь хотел последовать за ними, но сидевшие в шлюпке испанцы насильно удержали его. Он пытался освободиться с такой яростью, что несколько матросов едва смогли справиться с ним. На борт корабля он категорически отказался взойти. Тогда Кирос сам спустился в шлюпку, неся в руках пальмовую ветвь. Он сердечно приветствовал вождя, знаками прося его извинить за причиненное беспокойство. Однако вождь с большим •унынием смотрел на окружавших его людей и показывал рукой на берег, прося испанцев вернуть его туда. Кирос надел на него панталоны и желтую шелковую рубашку, дал шляпу, повесил на шею цепочку с десятью медалями, вручил ящичек с ножами и приказал вернуть на берег.
На берегу вождя ждали островитяне, явно беспокоившиеся за него. Когда же вождь вернулся, они несказанно обрадовались и дали испанским солдатам, находившимся на берегу, рыбу и воду. Вождь снял свой роскошный головной убор и передал сержанту в подарок Киросу. На следующий день корабли покинули остров.
Опять испанцам встречались небольшие острова, но они не подходили к ним. Отношения между Киросом и главным кормчим Хуаном де Бильбоа обострились. Последний все время противоречил своему командиру, сеял вражду между офицерами. Верные люди доносили Киросу, что кормчий готовит против него заговор: его собираются убить, а труп выбросить за борт. Сначала Кирос не хотел этому верить, но постепенно собственные наблюдения привели его к убеждению, что некоторые приближенные де Бильбоа ведут себя весьма подозрительно. Главный кормчий явно выделяет их: они получают больше еды и воды, а те постоянно устраивают скандалы, ссоры среди экипажа. Тогда Кирос собрал весь экипаж. Он сказал, что король поручил им исследовать Южную Землю, и они должны это сделать даже ценой своих жизней, поэтому он требует от всех добросовестного исполнения долга. Главный кормчий объявил, что хочет перейти на вице-адмиральский корабль, но когда Кирос разрешил, не только не покинул флагман, но и прекратил всякие разговоры на эту тему. Внешне он притих, но сдаваться и не думал.
Кирос решил отыскать найденный им во время предыдущего плавания остров Сан-Бернар. Поэтому он распорядился идти курсом на северо-запад до 10°40' ю. ш. Корабли шли этим курсом до 19 февраля, а затем повернули прямо на запад. 21 февраля с «Сан-Педро» увидели землю и дали знать другим кораблям. На следующий день все три судна подошли к острову на близкое расстояние. Кирос приказал спустить две шлюпки и послал людей за водой. Но воду не нашли. Остров был необитаем, правда, на берегу испанцы обнаружили перевернутое старое каноэ. Остров, весь заросший лесом, выглядел очень привлекательно. Испанцы увидели много кокосовых пальм. Было множество птиц. Прибрежные воды изобиловали рыбой, омарами, крабами.
Кирос утверждал, что на таком острове должна быть вода и хотел на следующий день опять отправить людей на ее поиски, но главный кормчий возразил, ссылаясь на усталость команды. Кирос, который теперь постоянно себя плохо чувствовал, не стал спорить с де Бильбоа. Он понимал желание команды скорее достичь населенной земли, где уж наверняка будет и пища и вода, поэтому решил не рисковать, а продолжить плавание. Теперь Кирос поставил ближайшей целью достичь острова Санта-Крус, хорошо ему известного по путешествию с Менданьей. Корабли пошли дальше на запад. Ночью Кирос внезапно услышал крики. Он вышел из каюты и увидел двух дравшихся матросов и среди них де Бильбоа с обнаженной шпагой, которой он только что ранил одного из них. Кирос унял разбушевавшихся матросов, хотя едва держался на ногах от болезни. Ему трудно было даже громко говорить.
Корабли шли все тем же курсом. 1 марта ночью со шлюпа «Три волхва», шедшего впереди, раздался крик «Впереди земля!» Вскоре со всех кораблей увидели огни костров на берегу. Утром, когда суда подошли к острову поближе, испанцы увидели два каноэ, но те не подошли к судам, хотя испанцы и звали аборигенов.
Когда корабли встали на якорь, появилось около десятка каноэ, быстро идущих к судам. Лодки подошли к кораблям, и испанцы увидели в них высоких, хорошо сложенных красивых людей. Они оглушительно трубили, танцевали, яростно жестикулируя. Несмотря на приглашения испанцев, аборигены не поднимались на палубу и ничего не ели из того, что давали им испанцы. Полученную еду они накалывали на острие дротиков и показывали остальным.
Островитяне буквально облепили шлюп, с удивлением его рассматривая. Один из них привязал веревку к бугшприту, и островитяне стали тянуть шлюп к берегу. Капитан «Трех волхвов», видя, с какой быстротой аборигены все это проделывают, приказал дать залп из мушкетов, чтобы напугать их. Но островитяне не испугались. Тогда испанцы обнажили шпаги и пытались ими отогнать их от берега, но аборигены хватали шпаги руками, не понимая их назначения. Только когда несколько из них были ранены, они отошли от кораблей.
В это время к кораблям подошло каноэ с высоким крепким человеком со свирепым лицом. Знаками он потребовал, чтобы испанцы сдались. В ответ раздалось два мушкетных выстрела. Однако человек продолжал с большим достоинством настаивать на своем. Видя, что ничего не может добиться, он вернулся к лодкам, поджидавшим его у берега.
Аборигены собрались на берегу и всем своим видом показывали, что готовы к войне. Вскоре ветер посвежел, и, хотя еще не стемнело, судам стало опасно находиться на таком близком расстоянии от берега. Кирос распорядился сняться с якоря и поднять паруса. К большому удивлению островитян, не понимавших, что же произошло, испанские суда стали поспешно отходить от берега.