В полет сквозь годы
Шрифт:
В ушах у меня гудел еще вой сирен, когда мы остановились перед зданием городского управления. Здесь нас ждали мэр города Ванкувера и большая толпа встречающих. Американцы бурно приветствовали нас: со всех сторон тянулись руки для рукопожатий, некоторые похлопывали нас по плечу, просили дать автографы.
Визит к мэру Ванкувера закончился довольно быстро, и вот мы опять несемся в автомобилях, теперь уже в город Портленд.
Пасмурный с утра день разгулялся. Солнышко пригревало, стало жарко. На тротуарах, мостовых сотни американцев приветствовали наше появление. Эскорт полисменов из Ванкувера сопроводил нас до моста через реку Колумбия. На противоположном берегу
Здесь, в торговой палате, был устроен торжественный обед. Кроме мэра присутствовал губернатор штата Орегон Чарльз Мартин, так что в прочувствованных речах и приветствиях недостатка не было.
Гости уже приступили к закуске, слышался легкий звон бокалов, постукивание ножей, вилок, как вдруг раздался удар, словно по барабану. Это мэр города призвал к тишине с помощью огромного молотка, которым он стучал по деревянной подушке. В зале мгновенно воцарилась тишина. И тогда мэр начал свою речь. Выступать пришлось и нам. Переводил Трояновский. После речей три миловидные девушки надели каждому по венку из роз, и мэр после банкета попросил нас принять участие в торжественном шествии по городу в этих венках. Мы согласились.
По Портленду в сопровождении властей прошли мили полторы. Приветствующие нас жители города стояли по обеим сторонам магистрали. Часто до слуха доносилось короткое "гратулейшен" - "поздравляем", возгласы на русском языке.
На одном из перекрестков от толпы отделилась монахиня, одетая в черное с белыми отворотами платье. Она быстро подошла и... благословила меня, потом Чкалова, Байдукова. А может, невеста господня на всякий случай решила оградить Портленд от "налета" большевиков?.. По всему было видно, что появление экипажа краснозвездной машины произвело на американцев большое впечатление.
Наконец шествие закончилось, мы простились с представителями города и отправились на военный аэродром Ванкувера. От этого возвращения в памяти сохранился один эпизод.
Когда огромная толпа окружила нас, стремясь прорвать цепь полицейских, мы услышали вдруг возгласы чисто по-русски:
– Да пустите же меня к ним! Я ведь вятская! Смотрим - стоит американка. Попросили пропустить ее к нам.
– Родимые мои, да я же ваша, русская!.. - взволнованно повторяла женщина, бросаясь от Чкалова к Байдукову, ко мне. - Двадцать шесть лет здесь живу. А вот говорить не разучилась. Дайте хоть посмотреть на своих земляков...
Валерию понравилась непосредственность русской американки: "Я ведь вятская!" И шуткой он часто потом повторял эти слова. У Чкалова тот день был вообще радостный. Он получил от сына, отдыхавшего в пионерском лагере "Артек", телеграмму. Не заботясь о расстоянии, разделявшем нас, Игорь приглашал всех на пионерский костер.
Но вот мы подкатили к трапу, приставленному к открытой дверце "Дугласа", и начались наши проводы в путешествие через континент. Среди провожавших был генерал Маршалл, представители властей Ванкувера, наши новые знакомые. Валерий поблагодарил генерала за гостеприимство и попросил имущество, оставленное в его квартире, переправить в Вашингтон.
Нам перевели ответ:
– Генерал Маршалл с большой готовностью сделает это и, со своей стороны, передает просьбу магазина, приславшего для вас костюмы, разрешить выставить на витрине кожаные брюки и куртки, в которых вы летели через Северный полюс.
– Согласны, - ответил, окая по-волжски, Чкалов, начинающий, кажется, понимать, что такое американский бизнес.
И вот мы, почетные гости пассажирского общества "Юнайтед эйрлайнс", уже на высоте трех тысяч метров. Сидим в удобных креслах самолета, пьем кофе, любуемся красотой гор под крылом "Дугласа", не думая ни об углах сноса, ни о запасах горючего. Валерия окружили корреспонденты крупных американских газет, с помощью военного атташе берут интервью. Нам с Байдуковым хочется использовать полет для изучения авиационной техники, разобраться в оборудовании трассы, понять, какая разница между нашими самолетами и американскими. Может быть, что-то и пригодится.
Пилоты пассажирской машины не возражают, охотно знакомят с кабиной, ее оборудованием, управлением. Один из летчиков уступает место, предупреждая, что автопилот включен. Я прошу отключить его и пробую управлять самолетом обычным способом.
Веду машину по направлению к горе Шаста, Высота ее 4800 метров. Это самая высокая гора в районе. Один советский инженер рассказал мне, что название этой горы произошло от русского слова "счастье". Здесь много русских поселенцев. Американцам трудно произнести слово "счастье", и поэтому они гору Счастье переименовали по-своему - в Шаста.
Величавая снежная вершина сияла на фойе голубого неба. А у подножия горы, я знал, располагался радиомаяк Прошу летчика показать, как им пользоваться. Пилот покрутил где-то у потолка кабины ручку, и я тотчас же явственно услышал в наушниках сплошной тон, гудение, прерываемое через каждые тридцать секунд позывными. Это означало, что самолет я веду точно по курсу.
Американский "дуглас" мы видим впервые. Сиденья первого и второго летчика в кабине этой машины расположены рядом. Для пассажиров 18 - 20 кресел - довольно просторно. Два двигателя воздушного охлаждения, убирающееся шасси, поворотное заднее колесо - все это новинки. Но большее изумление у нас вызвало качество отделки кабины и система для поддержания внутри ее нормальной температуры. На какой бы высоте самолет ни находился на большой или на малой, достаточно перевести стрелку автомата - и установится желаемая температура. Для нас в то далекое время такое техническое усовершенствование было еще диковинкой.
– Не слишком ли жарко? - спрашивает стюардесса.
Она готова установить любую температуру. Однако "климат" "Дугласа" вполне устраивает. И тогда девушка преподносит нам огромный торт, на котором флажки: красный - Советского Союза и с сорока восемью звездами (по числу штатов) - США. На торте выведено по-русски: "Привет советским летчикам!"
Быстро проплывает мимо гора Шаста, за ней открывается обширная зеленая долина. А на горизонте уже вырисовываются два больших южных города Сан-Франциско и Окленд. Вот они все ближе, ближе... Любуюсь с воздуха широким заливом, глубоко врезавшимся в материк, хорошо вижу океанские пароходы, два огромных висячих моста, перекинутые через залив.
– Где же мы совершим посадку?
– В Окленде, - отвечает нам командир экипажа и рассказывает, как между городами Сан-Франциско и Оклендом шел опор, кому принять самолет. Власти обоих городов настаивали на том, чтобы "дуглас" сел именно на их аэродроме. Спор решила авиационная компания, которой принадлежали самолет и воздушная линия, - в пользу Окленда.
Перед входом в залив мы оказались в облаках. Они нависли низко над землей и водой - не выше ста метров. Я вспомнил, что в этом районе вследствие близости океана часто бывают туманы и низкая облачность. И если посадка невозможна, самолеты летят дальше, до города Сакраменто.