В полночь упадет звезда
Шрифт:
Уля Михай, который видел и слышал всё из ванной комнаты, посмотрел на часы. Была половина десятого. «На сегодня, я думаю, хватит».
Выждав несколько минут, Уля вошел в комнату, где в луже крови валялся труп того, кто недавно был Германом Гартманом из агентурной группы майора Карла Рихтера.
Уля посмотрел на него с отвращением и прошептал:
— Эти господа неплохо рассчитываются друг с другом.
Он нагнулся, чтобы обыскать карманы убитого, но не нашел в них ничего интересного и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
Теперь у него было достаточно доказательств того, что Некулай Тупица, которого все считали несчастненьким дурнем, на самом деле является опасным шпионом. Уля знал теперь правду о том, что касалось самоубийства фальшивого регулировщика и убийства шофёра Пантелеймона. Эти два факта всегда казались ему загадкой. Каждый раз, когда он пытался связать их с остальными событиями, ему это не удавалось сделать. Теперь оя убедился, что не ошибался в некоторых своих предположениях.
План Гартмана провалился, и его создатель был мертв. Зато Некулай Тупица живет и полон решимости не повторять его ошибок. Из всего, что узнал Уля, главное состояло в том, что Некулай действует не один. Герман с похвалой отзывался о том, с кем работает Некулай, значит Некулай только исполнитель, а всеми его действиями руководит кто-то другой.
«Кто же, собственно говоря, этот Некулай Тупица, который играл с таким мастерством роль дурачка?» Уля просил Второй отдел штаба армии навести справки в деревне, где родился Некулай. Ответа еще не было, но после всего, что он узнал, нетрудно было предположить, что сведения поступят самые неожиданные.
Пока что за Некулаем Тупицей надо было хорошенько присматривать, во избежание новых сюрпризов. Но если за Некулаем можно было установить наблюдение, то как быть с тем, другим, который до сих пор неизвестен и остается постоянной угрозой? И эта угроза окажется тем более реальной, чем в меньшей безопасности будет чувствовать себя Некулай. Инсценированное нападение на него было настолько шито белыми нитками, что принимать его всерьез не приходилось. Ясно, Некулай хотел отвести от себя возможные подозрения.
«Они решили, — рассуждал Уля Михай, — что нападение среди бела дня на денщика начальника шифровального отдела легко будет объяснить намерением похитить какие-нибудь секреты, касающиеся работы отдела. Кто станет подозревать денщика, если он сам стал жертвой нападения?»
Но если Некулай Тупица действительно начал подозревать, что над ним нависла опасность разоблачения, почему он избрал именно этот путь для собственной реабилитации? Какой смысл был в том, чтобы поднимать тревогу во Втором отделе штаба дивизии и привлекать его внимание к шифровальному отделу? Разве не для того пожертвовали они Барбу, чтобы заставить в нем подозревать убийцу Boйнягy и Томеску?
Сколько Уля ни старался, ему пока не удавалось найтп ответы на все эти вопросы. Потом он вспомнил цветущее лицо аббата. Допрос этого человека, наверное, принесет много интересного.
Ему придется рассказать, от кого получен ключ, который так заботливо был спрятан в обложку молитвенника.
О назначении этого ключа нетрудно догадаться. С его помощью Некулай Тупица должен будет открыть сейф, в котором хранится шифровальная машина.
Этот ключ окончательно снимал всякие подозрения с капитана Смеу.
„НУ И ЗАБАВНАЯ ЖЕ ШТУКА ЭТОТ РАДИВО!"
Радиостанция находилась неподалеку от штаба. Ее начальник сержант Пылимару Георге, здоровенный парень из-под Торжа, считался одним из самых лучших радистов во всей армии. Радиограммы он передавал и принимал с удивительной быстротой. Радисты всех штабов армии узнавали его по «почерку» и мечтали когда-нибудь добиться такой же быстроты и сноровки.
«Это Пылимару!» — говорили они, когда раздавались удары его ключа, и слушали, как он передает радиограммы, с таким же восторгом, с каким любители и знатоки слушают музыку.
Сержанта Пылимару ценили не только как лучшего радиста, но и как отважного солдата. В тяжелых боях за, освобождение Трансильвании, когда одному из гитлеровских соединений удалось проникнуть глубоко в тыл румынской армии, случилось так, что под угрозой оказались штаб дивизии и радиостанция. В бою с фашистами сержант Пылимару сумел не только защитить свою станцию, но и захватить в плен двух гитлеровцев.
За отвагу он был отмечен приказом и награжден. Генерал Попинариу ценил начальника своей радиостанции и, сколько ни требовал штаб армии его перевода к ним, сумел отстоять прославленного радиста.
Особенно славился сержант Пылимару умением перехватывать шифрованные радиограммы противника. Ежедневно с его станции отправлялось множество расшифрованных текстов. Отличными мастерами своего дела слыли и два его помощника.
На следующий вечер после тех событий, с которыми уже знаком наш читатель, на радиостанцию будто невзначай зашел Некулай Тупица.
До этого он ни разу здесь не появлялся.
Радисты были рады приходу Некулая, рассчитывая вволю повеселиться.
— Здравия желаю, господин сержант! — отдал честь Некулай сержанту Пылимару, тщетно пытаясь встать в положенную по уставу стойку «смирно». Но это ему так плохо удавалось, что радисты не могли не расхохотаться, глядя на его нелепую фигуру.
— Какой ветер тебя к нам занес, Некулай? — спросил сержант Пылимару.
— Думал, что найду здесь моего господина капитана. Всюду его искал, только у вас еще не был. Не заходил он к вам?
— Не был, Некулай, — дружелюбно ответил ему сержант.
Один из телеграфистов, желая вызвать неожиданного гостя на разговор, пошутил:
— Да оставь ты в покое господина капитана! Может быть, он развлекается сейчас в компании какой-нибудь вдовушки или жены, у которой муж загулял…
Но Некулай Тупица, вместо того чтобы подхватить шутку, рассердился:
— Мой господин капитан?! Этого быть не может, товарищ! Он не похож на других. Он — как красная девица. Должно быть, любит очень свою женку и хочет сохранить ей верность. Ни одна бабенка не посмела строить ему глазки. Было раз: хозяйка, у которой мы квартировали в одной деревне, не помню уж ее названья, — разве упомнишь все деревни, — прямо умирала по нем, глазами его пожирала. Как только мой господин капитан домой, она — гоп и в комнату: не желаете ли кофею, варенья, а то яблоков притащит каких-нибудь или еще чего. И так она на него смотрела, так смеялась, что голову потерять было совсем нетрудно. Ну а господин капитан не сдался. Эта бабенка чуть не захворала, до того уж он ей нравился, а когда пришло время уезжать, она так ревела, что даже жалко ее стало, беднягу.