В полушаге от любви
Шрифт:
– Каким образом? – спросила я.
– У виконта.
Ответ был на удивление лаконичным, но затем Илона решила все-таки объяснить подробнее:
– Эстли знал, что тебе вкололи какую-то дрянь. Видимо, ты успела ему об этом сказать?
– Да, – кивнула я. – Вернее… в общем, я успела дать ему понять, что меня усыпили. А об уколе он, наверное, догадался по следу.
Я инстинктивно прижала руку к локтевому сгибу, где за время моего сна успел проявиться крупный синяк.
– Он боялся, что тебя отравили, и не знал, сколько у него времени, чтобы найти противоядие. Ответы мог дать только виконт. Я сказала, что тоже хочу узнать все из первых уст, поэтому намерена присутствовать при допросе. Эстли заявил, что возражает категорически. Но ты меня знаешь: когда речь идет о чем-то
Я, конечно, возражать не стала.
– В общем, было много крови, виконт орал как резаный, и, честно говоря, я боялась, что он отдаст богу душу прежде, чем ответит на вопросы. Но обращаться к Эстли с ценными советами не решилась. Знаешь, у него был такой вид, что… Казалось, если я начну вмешиваться, он и меня так же подвесит. И потом, он действительно знал, что делает: во всяком случае, насколько мне известно, виконт жив до сих пор, хотя вряд ли долго протянет. Воплей было много, но ответы на вопросы тоже прозвучали. Тогда он признался, что дал тебе обычное снотворное и угрозы для жизни нет. Эстли еще какое-то время продолжал его допрашивать, чтобы окончательно убедиться, что это не вранье. Но, знаешь, по-моему, это было лишнее. Не думаю, что хоть кто-то в состоянии лгать в таком положении… Когда Эстли наконец уверился в том, что твоя жизнь в безопасности, то спросил у виконта, зачем он сказал тебе обратное. И тот признался, что просто хотел понаблюдать за твоей реакцией. – Илона поежилась. – Должна отметить, за сегодняшний день я неоднократно видела Эстли с непривычной стороны, но тут у него был такой вид… Стало страшно – не то слово, и не только мне, мужчинам, которые при этом присутствовали тоже, это было видно по лицам. Эстли как-то так спокойно, очень холодно произнес: «Ну что же, я тоже хочу понаблюдать за реакцией», имея в виду реакцию виконта. А дальше он…
Подруга сделала очень глубокий вдох, задержала дыхание, медленно выдохнула и прикрыла глаза.
– Знаешь, вот тогда я не выдержала, – призналась она. – Меня все-таки вывернуло, правда, я успела выбежать в коридор. И больше туда не возвращалась. Поднялась к тебе по черной лестнице, чтобы даже мимо не проходить. А крики слышались еще долго.
Мы замолчали. Илону, похоже, все еще слегка мутило от воспоминаний в сочетании с обычной каретной тряской. Я же наблюдала через окно за тем, как мы въезжаем в дворцовый двор.
В здание прошли быстро. На первом этаже делать было нечего, и я почти бегом взлетела по лестнице на второй. Илона с трудом поспевала следом.
– Где сейчас лорд Эстли? – спросила я, перехватив дворецкого, который, по моему предположению, должен был это знать.
– Наверху, в Зимней зале, – чинно ответил тот.
– Давно он туда прошел?
– Только что. Его ожидает господин герцог.
Больше ничего не говоря, я вернулась к лестнице и принялась подниматься на третий этаж.
– Ну и чего ты добилась? – спросила нагнавшая меня Илона. – Зачем было нужно так стремительно сюда мчаться? У них все равно состоится разговор. Не понимаю, ты что, собираешься ворваться в зал и прервать аудиенцию? За это тебе ни один из них не скажет спасибо, в том числе и Эстли. Знаешь, он прекрасно способен за себя постоять. Просто поверь мне на слово.
– Я не собираюсь врываться в Зимний зал, – успокоила подругу я. Мы уже одолели последний
Лично я считала, что у меня были на то три уважительные причины. Первая: разговор несомненно пойдет обо мне. Вторая: он несомненно пойдет о Кэмероне. И третья: наверняка Кэмерон не сочтет нужным посвящать меня во все подробности. И вовсе не из-за секретности совещания. А просто решит, что свои проблемы будет решать сам. Тот факт, что причиной этих проблем, пускай совсем того не желая, послужила именно я, он во внимание, разумеется, не примет.
– Конечно, имеешь, – решила не нервировать меня Илона. – Кто я такая, чтобы лишать тебя этого священного права? Но только ответь: как ты собираешься это сделать? Там герцог, а значит, у дверей точно будет стоять стража. Попросишь их посторониться?
– Нет, – признала правоту подруги я. – Но есть же другие способы. Соседние комнаты, тайники…
Я стала прикидывать. Что скрывать, во дворце есть немало помещений, в которых предусмотрено то или иное средство прослушивания. Надо только знать о его существовании и суметь своевременно туда проникнуть. Лично я пользовалась подобными бессчетное количество раз. Узкие коридорчики, из которых можно наблюдать за происходящим в комнате через замаскированное с той стороны окошко. Смежные комнаты, позволяющие подслушивать через незаметную щель. Наконец, можно спрятаться в гардеробной, в подсобке или просто за ширмой. Я даже под кроватью как-то раз лежала, чтобы своевременно распутать одну интригу. Вариантов множество, но непосредственно при Зимнем зале я соответствующих помещений припомнить не могла. А чтобы спрятаться в самой комнате, к примеру за гардинами, пришлось бы попасть туда раньше герцога. Теперь же было слишком поздно.
– Вот видишь. – Илона приблизительно определила ход моих мыслей по выражению лица. – Все равно придется ждать окончания их разговора снаружи.
– Ты уверена, что там нет никаких тайников? – спросила я, отчаянно цепляясь за последнюю надежду.
Под «тайниками» в данном случае подразумевались секретные смежные комнатки.
– Насколько мне известно, нет, – сочувственно ответила Илона. – Так что подслушать их разговор не удастся.
Однако я была не из тех, кто легко сдается.
– Ну, это еще спорный вопрос, – заявила я. И уже начала прикидывать, нельзя ли подобраться к залу по карнизу и подслушать, стоя за окном, но тут меня посетила другая, более удачная мысль. – Насколько я помню, в Зимнем зале есть щель в потолке! Надеюсь, ее еще не заделали?
– Щель вроде бы есть, но как ты собираешься… – Илона расширила глаза. – Ты хочешь залезть на чердак?!
– А почему бы и нет?
Я с невинным видом пожала плечами и озорно подмигнула.
Илона неодобрительно покачала головой, выражая тем самым свое отношение к подобным авантюрам. Но за мной, ясное дело, увязалась. Чего еще можно ожидать от женщины, любимый напиток которой – бренди, а любимое времяпрепровождение – укрощение строптивых лошадей?
Наверх мы поднялись по узкой лестнице, предназначенной для слуг. Другие на чердак не вели. Совершенно не подразумевалось, что придворные дамы вроде нас станут лазить по столь неприглядной части дворца. Сюда и слуги-то забредали нечасто, судя по имевшейся в изобилии паутине. Когда она случайно налипла на руку, я стала, кривясь и морщась, тереть ладонь об одежду. Однако не отступила.
Чердак делился на несколько секторов, каждый из которых огораживала железная решетка. Поскольку мы с Илоной сразу же поднялись в правильную часть, это не явилось для нас проблемой. Однако на то, чтобы найти нужное место, время все же потребовалось. Ни одной из нас не удалось с ходу определить, где именно располагается Зимний зал. Поэтому мы немного побродили мимо наглухо закрытых слуховых окон, обогнули один из резервуаров, обеспечивавших дворец водой, и, возможно, прошли бы мимо нужного места, но нас остановили долетевшие снизу голоса. Ориентируясь на звук, мы без труда обнаружили щель, через которую можно было как слушать, так и наблюдать за происходящим в Зимнем зале – хоть и с не слишком удачного ракурса.