В последние дни (Эсхатологическая фантазия)
Шрифт:
— А ты, воин Христов, знай, что уже седьмой Ангел вылил чашу гнева Божия, [61] и до конца совершились судьбы. Истреблена Любодеица, и чистая Невеста приготовила себя. Наступает брак Агнца и он уже идет с небесным ополчением. Уводи своих воинов, готовьтесь к радостной встрече. Иду и я к нему.
В то время, когда де Клермон подходил к своему отряду, армия короля Карла со всех сторон вступала в пылающий Рим, где ей нельзя было уже найти и пристанища. Он отдал приказ хватать кардиналов и всех их чиновников, а также лиц римского муниципалитета, и всех на месте предавать смертной казни. Однако, когда его гнев несколько насытился, Карл сам спрашивал себя, не слишком ли далеко зашел он в истребительной каре? Таково же было мнение союзных
61
См.: Откровение 16, 17.
Сверх того, в самой гибели Рима дело не обошлось без участия стихийных сил, в котором Антиох усматривал наступательные действия Небес против себя. Удары землетрясения, способствовавшие разрушению вечного города, были лишь отголоском более страшных вулканических явлений, имевших, по-видимому, даже космический характер и, быть может, находившихся в связи с тем развитием солнечного жара, от которого так страдали люди последнее время. Действительно, беспримерное в истории землетрясение внезапно встряхнуло всю землю. Целый ряд городов разрушился, а с неба пал необычайный град, наделавший множество бед. Антиоха утешало только одно: что никакие кары свыше не пробуждали в людях раскаяния и вызывали в них только хулы на Бога.
И неукротимый враг Божий продолжал посылать рать за ратью к Армагеддону, к последнему концу и завершительному акту мировой истории.
XXXII
Еще стояла на своем месте Земля, хотя и потрясаемая до оснований, еще шли обычным порядком ее многогрешные дела, но если бы кто-нибудь захотел узнать нечто о том, в чем видимое и осязаемое уже перемешивалось с невидимым и неосязаемым, — тот должен был поспешить, вместе с Эстер, в старое убежище Лидии, силой Божией сохраняемое невредимо от всех бедствий последних времен.
Эстер ехала туда, посланная мужем, который остался в Иерусалиме помогать патриарху Боруху в проповеди между евреями. Лидия же, вместе с Валентином, жила в Бетсалеме, имея на своем попечении детей, сирот мучеников. Сам старец Иоанн благословил их на это последнее служение в земной жизни. Они так и жили окруженные детьми, которые не уставали слушать рассказы Лидии о Христе, о наступающей гибели Антихриста, о конце мира и Новом Иерусалиме, где они увидят воскресших родителей, умерщвленных за Христа.
Здесь, на скалистых высотах, окружающих Бетсалем, жило целое население, мужчины, женщины, дети, напоминавшее древнюю христианскую общину. Они ожидали Христа и проводили время в молитвах. Все они собрались сюда из разных стран мира, волнуемого бедствиями, испытали эти бедствия, многие потерпели и муки за Христа. Время от времени к ним приходили и новые собратья с вестями о новых мучительствах Антихриста. Но здесь, в Бетсалеме, не было никакого мучительства и бедствий, сюда не достигала рука врагов Божиих, и здесь за последнее время перестали даже думать о событиях внешнего мира, всецело погружаясь в ожидание Христа. Бедна и скудна была жизнь отшельников. Им доставляли кое-какую пищу, кое-что они добывали сами, собирая дикие ягоды, выкапывая корни пустынных растений. Но они мало думали о пище. Жили они под открытым небом, укрываясь на ночь где-нибудь в расселинах скалы или в норах, а то и нигде не укрываясь. И днем, и ночью повсюду были видны группы молящихся, которые особенно любили собираться для этого на вершинах диких скал. Между ними было много людей, достигших высокой духовной прозорливости, которым уже была открыта жизнь небесная, и часто, среди молящихся, кто-нибудь начинал вдохновенно говорить о том, как на небесах открывается и закрывается скиния Божия, как выходят Ангелы, изливая на землю фиам гнева… Стихало тогда пение псалмов, и все окружающие погружались в благоговейное восприятие этих созерцаний.
Все чаще и чаще группы мужчин, женщин и детей усаживались на камнях высочайших утесов и молчаливо всматривались
— Не допускает их сюда сила Божия, — заметил Валентин, обращаясь к Эстер.
Они все вместе, окруженные толпой детей, сидели на вершине горы. Эстер передала свежие новости о том, что делается в мире. Лидия слушала радостно. Ее душа были поглощена рассветом вечного будущего. Валентин расспрашивал. А там, в мире преходящего, подводились последние итоги. Антиоховцы свирепствовали. Христиан хватали и казнили. Покончили земную жизнь епископы Августин и Викентий… Оба пали на постах своих. Викентий был схвачен на собрании своей паствы, которой внушал крепко стоять за веру. Августин разносил пищу больным христианам; сыщики подсмотрели это и, заподозрив в нем христианина, захватили, даже не подозревая важности своей добычи. Он, конечно, отказался идти к статуе, сам объявил, кто он такой, и был тут же убит. Викентия препроводили в тюрьму и там казнили. Но Папа и Патриарх здравствовали. Они решили оставаться при своей пастве в Иерусалиме и там ожидать пришествия Господа. Борух и Марк без устали вели проповедь. Юсуф, по кончине Августина, уехал к отцу и матери, и вел проповедь среди арабов. Измаил Эфенди и Сеитов приняли христианство. Вообще магометане крестятся в большом числе. По их вероучению, на Страшном Суде — судить будет Иисус Христос, и множество арабов, татар и турок торопятся явиться перед ним христианами.
— Значит Страшного Суда начинают бояться больше, чем Антиоха, — заметил Валентин. — Тоже — признак времени. Ну а что же партизаны?
Партизаны по большей части стягиваются к Армагеддону, чтобы там сразиться с Антихристом. Но им нельзя совершенно покинуть христиан без помощи. А между тем и их поглощает мысль о Страшном Суде. Прежде все это представлялось как будто все еще отдаленно, а теперь всех охватывает предчувствие последнего конца, в сравнении с которым земная борьба кажется мелочной.
— И знаешь, Лидия, — прибавила Эстер с нервной дрожью, — мне самой ужасно страшно. Как подумаешь: загорится весь мир, небеса сольются. А впереди течет огненная река, и сядет Судия, который знает каждое движение твоего сердца… Умереть со страха можно…
— Милая моя, — сказала Лидия, обнимая ее, — разве ты не веришь в милость нашего Спасителя?
— Верю, верю, а все-таки сердце замирает. Уже и теперь какие страхи пришлось пережить. В Иерусалиме земля раскололась на три часта, по городу почти нет сообщения. И по другим городам, говорят, землетрясение наделало таких же ужасов. Я не знала, как вырваться. Снизу земля разверзается, сверху бьет град… А у вас тут как будто не заметно разрушений.
— Ах, Эстер, здесь жизнь совсем особенная. Она почти не земная. Но мне трудно выразить тебе…
Лидия смолкла, словно ища ответа во внутреннем созерцании.
— Да, — сказал Валентин, — тут жизнь именно почти уже не земная. Точно видишь необыкновенный сон. Побудете здесь — сами заметите. Так и кажется, что тут законы мира материального уже уступают место законам духовным. Прежде не было ничего подобного. Обратите внимание, вон взбирается на скалы старик: как легко он движется, как будто не чувствует тяжести, словно всплывает вверх. Видели Вы уже игры детей? Это что-то грациозно воздушное, как будто ангелы летают. Да они и видят ангелов. Раз как-то я услыхал их крики: «Ангел, ангел пришел», и дети закружились в быстром хороводе. Я всеми силами всматривался, и даже заметил, — не глазами, а каким-то внутренним ощущением — как будто светлое пятно, около которого кружились дети. Спрашиваю: «С кем вы играете?» — «Ангел пришел, вон он». «Какой же он?» — спрашиваю. — «Да как всегда бывают ангелы, смотрите». Но я ничего не видал, а дети чувствуют. Они рассказывают, какие чудные райские песни поют им ангелы… Лидия тоже видит это и слышит. Она любит слушать ангельские песни.