В последний раз, Чейз?

Gromova_Asya

Самое жуткое – переживать все события, связанные с Аннабет. То, как ее похитили, как она, едва живая, поддерживала небосвод, как мы падали в Тартар, как защищали друг друга, потому что… Потому что было ради чего жить. Но я пережил и это. Рассказал все, как есть, иногда даже нахваливая юную героиню, откровенно проникаясь к ней симпатией. Вот, если бы только симпатией.

Чарли свернулся на моей груди, словно боясь, что истории кончатся, а я, обманув, скроюсь в темноте. Смешно наблюдать за его сонным лицом. Вот бы еще слюни пустил, и я бы стал сомневаться, что Беатрис его сестра. И на мгновение я представляю,

что рано или поздно у меня будет семья. Вроде, счастливая. Я смог бы стать настоящим отцом, как и Нико. Мне хочется этого. Оберегать, жить ради семьи. Не ячейка общества – полноценная семья, которой у меня не было.

Я вспоминаю лицо мамы. Безгранично доброе, светлое, пронзительное, словно теплый, летний свет. Как можно было в последнюю нашу встречу так грубо себя с ней повести? Тот день был будто миллиарды лет назад, а не всего два месяца назад.

– Здравствуй, Перси.

Тихий, женский шепот, заставляет меня вскочить с кровати. Это еще что за дела. Я аккуратно укладываю спящего Чарли на кровать и на ощупь включаю свет. Неожиданно порыв ветра из открытого окна приносит цветочный, приторный запах. Уж не привезли ли ту самую арку?

– Ты не рад меня видеть, я смотрю.

Серьезно? Боги сошли с ума.

– Афродита, – сквозь зубы, сдавленно говорю я. – Скажите, что вы не ко мне…

– Это будет ложь.

Какие честные боги пошли.

– Давайте по-быстрому, я хочу спать, – огрызаюсь я.

– Это тоже ложь.

Нет, я должен перестать жаловаться на свое положение. Потому что каждый раз, когда я думаю, что хуже быть не может, волшебным образом обстановка становится ужасающей.

– Если вы к Пайпер, она в комнате дальше по коридору.

– Ей есть чем заняться, – просто отвечает богиня, усаживаясь на стул рядом с зеркалом. – Я пришла к тебе, Перси. Я не ошиблась дверью.

– Это… здорово. Но вы опоздали, что ли? – усмехаюсь я. – Рад помощи олимпийцев, но я уже не нуждаюсь в ней.

– Причем здесь олимпийцы? – искренне удивляется Афродита, поправляя волосы. – Я пришла к тебе, потому что захотела сама. Я – богиня, а не зверек на побегушках у Зевса.

– Рад это слышать.

– Послушай, я понимаю, что ты зол на отца…

– Вы пришли поговорить о нем?! – гневно спрашиваю я.

– Я устала повторять, Перси. Я пришла к тебе. И все же ты зол на него?

– Нет. Совершенно, нет. Он бросил меня, но это мелочи, так ему и передайте. Пусть только не распространяет свою обиду еще и на Аннабет. Он должен прийти на свадьбу.

И тогда богиня замирает, оборачивается ко мне.

– Ты этого хочешь?

Я киваю головой, разглядывая пол под ногами. Не хочу беседовать об этом с богиней любви. Потому что вообще не хочу ни с кем об этом беседовать. Это только мои раны, мои переживания. Кому какое дело? А уж тем более олимпийцам, которые не отличались особой человечностью.

– Перси…

– Я очень рад, что вы переживаете за мою судьбу, но ваша помощь не нужна, понимаете? Все, что нужно, вы уже сделали, и, честно слово, я даже не виню вас. Все так и должно быть.

Она внимательно слушает меня, будто ожидает услышать в словах подвох. Но его нет.

– Я люблю ее, перед вами это скрывать крайне глупо, но чтобы вы не предложили мне, какую бы сделку, помощь, соглашение… Мне это не нужно. Я счастлив, ясно?

И она замолкает. Молчит и все смотрит на меня. Смотрит и думает, наверняка о том, какой же я все-таки конченый идиот. Я и сам так часто думаю, Афродита. Не ты первая, не ты последняя. Наверное, не красиво, но я ложусь обратно на кровать, накрываю нас с Чарли одеялом, пытаюсь сосредоточиться на кваканье лягушек.

– В породах гор люди однажды нашли причудливые камни, – начинает тихий, убаюкивающий голос. – Они были черными, отвратительными и непривлекательными на вид. Никто и не стал задумываться о том, какую тайну они хранят в себе. Но, однажды, страшный камень лопнул, а люди увидели неимоверное сияние, словно солнце опустилось на землю. Внутри сияли кристаллы, что были выкованы изо льда.

Тихое шуршание ее платья. Я пытаюсь открыть глаза, но это бесполезно. Рука богини ложится мне на лоб, словно она проверяла мою температуру. Ватные руки отказываются скидывать ее ладонь, и тогда она произносит:

– Это были жеоды, что хранили одну из самых загадочных красот мира.

Я чувствую, как сон приходит сам собой. Обессиленный, я окунаюсь в царство Морфея, прижимая теплое тело Чарли к себе.

– Чтобы узнать человека, сперва его нужно сломить…

***

Я надеялся, что это не кошмар, и склонившаяся надо мной девушка не обернется фурией. Хотя, наверное, даже тогда трудно будет испортить эти сверкающие в темноте глаза.

– Что, мы уже прибыли? – сонным голос бормочу я, глядя на Аннабет.

– Нет, – склоняя голову набок, наблюдая за мной, отвечает Воображала. – Сейчас середина ночи.

Кажется, сна теперь нет ни в одном глазу. Слышу срывающийся, бешенный ритм собственного сердца. Если это и был кошмар, то самый худший из всех, что я видел прежде. Подумать только. Я спросонья, нечесаный, неухоженный, в мятой пижаме. О боги, я чистил зубы на ночь?

– Ты… ты пробралась в мою каюту?

– Тебе же семнадцать через два месяца! Не вечно же бояться тренера Хеджа.

Она сидит на моей кровати, прижав коленку к груди, и раскачиваясь как ребенок. На лице играет теплая, солнечная улыбка, что согревает изнутри лучше всякого одеяла. Подумать только, как я мог обходиться без нее? Без Аннабет? От мысли, что ее снова не станет, становиться неимоверно тоскливо. Я приподнимаюсь на локтях и пытаюсь незаметно пригладить растрепанные со сна волосы.

– Посмотрел бы я на тебя, если бы ты видела его бейсбольную биту…

– Мы могли бы прогуляться, Рыбьи Мозги. В том случае, конечно, если ты почистишь зубы и приведешь этот ужас на голове в порядок, – она продолжает улыбаться. – И пижама… О боги, это зайцы?

Я не знаю, были ли зайцы на пижаме или нет. Я вдруг так сильно хочу ее обнять, что плюю на все правила. Просто прижимаю к себе. Просто вдыхаю этот пьянящий аромат полевых цветов. Просто чувствую, как быстро начинает биться ее сердце. Как откликаются ее пальцы, и она без слов обвивает меня руками. Так и должно быть. Так всегда было. Есть. Будет. И ни Гере, ни титанам, ни даже матери Земле не изменить этого. Это моя Аннабет. Если нужно принести кого в жертву, отправить в поиск, отделить от меня - выбирайте любую другую девушку с тем же именем. Эта останется со мной на всю жизнь.